Я стиснула зубы. Какое-то время они молча читали. Мне становилось все жарче. Наверное, так чувствует себя цыпленок на вертеле.
— Почему они все время выступают со своими советами следить за собой после того, как человек только что плотно позавтракал? — вздохнула Гасси.
— Очень мило, — сказал Гарэт, протягивая ей «Санди Таймз». — Они рекламируют нас больше, чем «Сифорд-Бреннан». Рекомендуют читателям покупать наши акции.
— Сколько человек работают в «Сифорд-Бреннан», Тави? — спросила Гасси.
— Примерно четвертая часть, — проговорил Гарэт, большими глотками осушая свой стакан с джином и тоником.
Гасси рассмеялась.
— Что ты в этом понимаешь! — вскипела я. — Занимался бы лучше подземными выработками, в которых ты, кажется, прекрасно разбираешься.
— Здесь очень интересная статья, о расколе в католической церкви, — поспешно сказала Гасси. — Как ты считаешь, Гарэт, священники должны жениться?
— Только, если они любят друг друга.
Гасси закатилась от смеха.
Теперь был слышен только один колокол, зазывающий людей в церковь.
— У нас дома, в Уэльсе, колокола всегда бьют невпопад, — произнес Гарэт. — В числе звонарей — одна очень хорошенькая девушка, которая носит мини-юбки. Все мужчины-звонари влюблены в нее, и каждый раз, когда она поднимает свой колокол, они тянут свои вниз, чтобы полюбоваться ею. Господи, как жарко! Наверное, уже за тридцать.
— Пойду попью. Хочешь чего-нибудь, Тави? — спросила Гасси.
— Я хочу, — сказал Гарэт, протягивая ей свой стакан.
— Надеюсь, Джереми скоро проснется. Будет немного прохладней, когда мы начнем двигаться, — заметила Гасси.
Я отвернулась, делая вид, что дремлю.
Сквозь поручни виднелись темные вязы и дрожащее от жары марево над лугами.
Наверное, я действительно задремала, потому что следующее, что я услышала, был голос Джереми.
— Что, черт возьми, что ты мне всучил вчера вечером?
— Могодон, — ответил Гарэт.
— Могодон! — в ужасе воскликнул Джереми. — Три таблетки! Это же огромная доза! Ничего удивительного, что я отключился.
— Для твоей собственной пользы, — заметил Гарэт. — Это удержало тебя от беды и от постели мисс Бреннан.
— Перестань, черт побери, играть роль Анти-Купидона, — резко сказал Джереми.
— Тихо, — ответил Гарэт, — разбудишь Октавию.
Джереми понизил голос.
— Она фантастически красива.
— Как ваза, — заметил Гарэт, — красивая, но пустая. Почему бы тебе не посвятить одну из твоих знаменитых поэм ей? «О, Октавия! Как я желал бы стать твоим рабом!»
— Заткнись! — сердито сказал Джереми.
