Мне показалось, будто кто-то…
Нет, наверное, я ошибся. В загоне никого не должно быть. К тому же…
И все же я приближался осторожно и выехал на открытое место, принюхиваясь к запаху пыли… Моей собственной? Или кто-то здесь побывал? Лошади стояли, подняв головы поверх перекладин загона, и смотрели на восток, в сторону старой тропы, уводившей к поселениям, находившимся на расстоянии одного перехода отсюда. Мне показалось, что я кого-то заметил, но так ли это? Не обман ли зрения? Или игра воображения?
Расстегнув кобуру, я вошел в загон и взглянул в сторону старой хижины. Удерживая лошадь, расседлал ее, заарканил свежую, потом подозвал каурого.
Пока я занимался всем этим, мои глаза шарили по земле. Следы… свежие следы. Подкованная лошадь — и очень хорошо подкованная.
Седлая свежую лошадь, почти белую, но с черными гривой, хвостом и ногами, я, как бы невзначай, наблюдал и прислушивался.
Ничего.
Направив уставшую лошадь в загон, проверил лоток, по которому тек ручей, чтобы удостовериться, есть ли в нем вода.
Была… Но тут сразу обнаружил еще кое-что. Несколько зеленых нитей, застрявших в щепках на краю лотка, — так бывает, когда человек наклоняется, чтобы напиться из трубы, а его шейный платок цепляется за щепку.
Взяв нити, я сунул их в карман рубашки.
В загоне кто-то побывал. Кто-то здесь пил, но почему тогда не подошел к хижине? В стране, где разводят скот, даже враг может оказаться желанным гостем за обеденным столом, а многие скотоводы в овцеводческих районах ели в повозках овечьих пастухов. В стране, где трапеза и сама пища могут находиться за сотни миль друг от друга, за обеденным столом нередко утихала вражда.
Бэлч не колебался, подходить или нет к нашему огню, да и его люди, скорее всего, не засомневались бы. И все же кто-то побывал здесь и торопливо уехал. Кто-то преднамеренно избегал нашу хижину, о которой наверняка знали все в округе.
Ведя в поводу своего коня, коня Фуэнтеса и свежую лошадь для него, я отправился назад.
Поразмыслив над моим рассказом, Фуэнтес заметил, что Роджер Бэлч любит напрашиваться на неприятности, уж он-то непременно остановился бы, проезжая мимо. Как и сам Бэлч.
Сэддлер? У меня сложилось впечатление, что он мало бывает на пастбищах. А тот другой? Тот, который показался мне знакомым?
Я вернулся в плохом настроении. То, что происходило, мне не нравилось. Перед тем как уехать, я сделал еще одно — посмотрел, в какую сторону ведут следы, а они вели на восток; человек скакал на лошади изящным, почти летящим галопом… на лошади, подкованной намного лучше, чем большинство коней на Западе, которых мне доводилось видеть.
