И все ее существо, все жившие в ней материнские чувства, направленные на спасение того, кому угрожает опасность, – будь то человек или попавшее в беду животное – наполнились страхом за него.
Она сидела во дворе, освещенном звездами, поджав под себя ноги, и думала о том, что теперь делать. Отец не поверил ни единому слову Дикона, когда Танзи рассказала ему о том, что поведал ей юноша во время короткого пребывания в их доме, и велел больше не иметь с ним дела. Однако эта история получила продолжение и оборачивалась еще более странно, потому что она, Танзи, отчетливо видела сходство между Диконом и королем Ричардом. И она верила юноше. Никогда прежде она не решалась ослушаться отца, но как она могла выгнать такого беспомощного человека на улицу, где его подстерегала опасность? Ведь его уже один раз чуть не убили именно за то, что видели вблизи лагеря короля Ричарда. Даже если бы он был ей абсолютно безразличен, разве могла бы она поступить так? Однако честность требовала признать, что Дикон ей небезразличен.
Чувствуя, что сама не может принять такое ответственное решение, Танзи начала теребить Дикона, и, когда он открыл глаза, спросила:
– А где мистер Джервез?
– Не знаю. Он исчез.
– После сражения?
– Как только увидел, что король убит.
Значит, с этой стороны помощи ждать не приходится.
Танзи напряженно размышляла, туго бинтуя ушибленную лодыжку льняной тряпкой, смоченной в холодной воде. Единственный человек, которому она может довериться, это Джод, служивший в семье ее матери еще до того, как пришел на их постоялый двор.
– Помоги молодому человеку взобраться на сеновал и устрой его поудобнее на ночь. Я приготовлю ему что-нибудь поесть и поставлю еду на стол, около кухни. И, пожалуйста, Джод, не говори о нем никому.
Джод преданно смотрел на девушку своими серыми глазами, и их взгляды встретились. И хотя Танзи не представляла себе, как сильно она была похожа на свою мать в этот момент, она знала, что не нужны никакие словесные обещания сохранить в тайне и само присутствие юноши, и то, что Джод мог случайно услышать из его разговора с Танзи.
Она поднялась на ноги и сказала Дикону:
– Я не стану врать вам, что наши комнаты забиты. Они все свободны, и, наверное, теперь так будет всегда. Но мне кажется, что было бы неразумно приглашать вас в дом.
Он поймал ее руку, еще мокрую после всех манипуляций, которые она с ним проделывала, и прижал к своим губам.
– Разве мало того, что вы спасли мне жизнь? – порывисто спросил он.
