— Шагай, — только и вымолвил он.
С невероятной осторожностью, сосредоточенностью, Ник сделал шаг, потом еще и еще — пять шагов, и тогда Ловел подхватил его, споткнувшегося, и вернул ему костыль.
Ник улыбался от уха до уха, дрожал.
— Я смог! Я смог!
— Раскричался! — сказал Ловел. — В другой раз, запомни, колено будешь сгибать. Бог дал тебе это колено, чтобы сгибалось, ты же на ноге, будто на помеле. А теперь вернемся в палату.
В аптекарской Ник помедлил перед дверью в палату.
— Когда я вернусь на стройку?
— В кашевары?
— Многие вольные каменщики из кашеваров делались.
Ловел кивнул.
— Погоди. Пять шагов не значат, что ты встал на ноги, и прежде чем тебя отпущу, я должен увериться, что сухожилие не начнет опять уплотняться. — Он улыбнулся. — Пока вырезал бы еще что-нибудь!
Ник помолчал, а потом уголки рта у него потянулись вверх.
— Нет! Я знаю, в ком тут нужда побольше, чем в резчике.
— В ком же?
— В поваре, — сказал Ник.
Через несколько дней Ловел отправился к церкви на поиски Серла. Каменщики устроили на зиму себе мастерскую, укрывшись под сводом северного придела, там Ловел и нашел человека, на тесаном камне и капителях вырезавшего орнамент. Зима была мягкой, и мастера смогли многое подготовить к открытию стройки, ожидаемому на Пасху.
Поздоровавшись, Довел сразу перешел к главному.
— Вы помните Ника Редполла? Серл поднял глаза от работы.
— Да. Я вспомнил Ника. Как он там?
— Без костыля уже понемногу ходит, — сказал Ловел. — К тому времени, как вы начнете, сможет взяться за дело.
— Всегда рады ловкому кашевару. Мы соскучились по его стряпне.
Ловел вздохнул:
— И мы будем скучать по ней. Ник, пока нога окончательно выправилась, на приютской кухне трудился. Но я не про его стряпню пришел поговорить. Прошлой осенью вы сказали мне, что из него получился бы кладчик стен.
— Да, если бы не нога. — Серл осторожно ударил теслом.
— А со здоровой ногой?
— И что ж, такая здоровая, чтоб работать на самом верху, на лесах?
— Может, легкая хромота навсегда останется, но нога — да, здоровая — чтоб на лесах работать.
— Ну, тогда из него будет кладчик.
— Именно. Он обучался делу перед тем, как с ним случилось несчастье. Но я думаю, имей он возможность, Ник не просто кладку будет вести — станет каменщиком из настоящих.
Серл прервал работу, поднялся, поскреб подбородок.
— Откуда вам знать, досточтимый Ловел? С чего вы решили? — Он усмехнулся. — Берись за то, к чему годен, как говорят. И, прошу прощения, не слышал, чтобы говорили, будто ваше дело обращаться с камнем.
