Михаилу показалось, что перед глазами у него проплыло розовое облако, тело потеряло тяжесть, и он полетел куда-то в светлое небо под аккомпанемент нежных мелодичных звуков…
— Михаил! Очнись, Мишка!
Михаил открыл глаза. Он лежал на траве. Анюта поправляла у него на лбу мокрый платок., Шерли лизал руку, а Витька, Злыгость, Мяфа и Жужляк ругали Свинкля.
— Соображаешь, что делаешь? А если бы они в воду кувырнулись? Кио чертов! — кричал, размахивая руками, Витька.
— На местных хулиганах свои фокусы показывай, а не на друзьях, — сурово выговаривала Мяфа. — Ишь, сила есть — ума не надо! Не было печали — купила баба порося, пригласили тебя в кои-то веки в приличное общество!
— Ижорву мержавца! Жаболеет — жагрыжу! — ревел разъяренный Жужляк, лязгая пилами-рогами над покаянно склоненной головой Свинкля.
— Хам, свинское отродье, бифштекс недоеденный! — ругалась Злыгость.
— Да я же как лучше хотел! Хотел им приятное сделать; Вы у них самих спросите, ведь понравилось! — наконец выдохнул Свинкль, отступая от наседавшего на него Жужляка.
— А что случилось? — спросил Михаил, снимая со лба мокрый носовой платок и садясь на траву. В голове у него еще звенела чудная музыка.
— Он нас загипнотизировать хотел, — кивнула Анюта на Свинкля. — Тебя сумел, а вместо меня Скачибоба в блаженство вверг.
Михаил оглянулся — Скачибоб лежал рядом, подогнув хвостик под себя.
— А зачем?
— Чтобы нам удовольствие доставить. В награду за успешные переговоры со Злыгостью.
В этот момент Скачибоб шевельнулся, подпрыгнул метра на полтора над землей и упал рядом с Анютой. Шерли фыркнул и отскочил в сторону.
— Как он? — участливо спросил Михаил, глазами указывая на Скачибоба.
— Ему-то что, ему нравится. Он у нас единственный, кто гипнозу поддается, — пояснила Мяфа. — И то не всегда.
— А почему?
— Да он ведь такой, с переменной мыслительной способностью, — пробормотала Мяфа, опасливо скосив глаза на Скачибоба. Но он не двигался.
— А людей Свинкль может гипнотизировать?
— Только это он и может, — неприязненно прошипела Злыгость. — Только тем и харчится. То у одного малыша мороженое отнимет, то у другого.
— Я не отнимаю, они сами мне отдают. Да еще и радуются при этом.
— Фу, как гадко! — возмутилась Анюта.
— Гадко, — согласился Михаил, — но с таким помощником мы быстро львов вернем.
— Точно, — радостно подхватил Свинкль. — Я же любую команду могу внушить.
— Любому человеку?
— Почти, — уклончиво ответил он. — Ну, ты скажи, тебе ведь понравилось твое состояние, а? Многим людям нравится. Ведь приятно было? — заискивающе, но настойчиво допытывался Свинкль.
