— А вам легче от этого станет? С диагнозой вот так голосить будете или без диагнозы — одна сласть!
Доктор говорил это, сидя на краю кушетки и раскрывая ноги Вадима Петровича, укутанные фланелевым одеялом.
— Пожалуйста, осторожнее!.. У вас руки холодные!..
На этот возглас больного доктор не обратил внимания и только скосил свой широкий рот в усмешку полного пренебрежения к привередливости заезжего барина.
Он осмотрел обе ноги, и его толстые, жесткие пальцы начали ощупывать опухоль колена. Вадим Петрович крепился, когда доктор трогал колено левой ноги, но прикосновение к правому заставило его крикнуть и схватить за руку доктора.
— Будьте осторожнее! У вас не руки, а лапы! — закричал он, не сдерживая себя. — Вам четвероногих лечить, а не порядочных людей!..
В глазах доктора блеснуло желание оборвать привередника, но он только встал, широко развел руками и отошел к столу, где положил перед тем свою котиковую шапку.
— Этак, барин, неистовствовать нельзя-с, — глухо выговорил он. — В Париже, небось, прыгаете перед каждым штукарем-шарлатанишкой, а здесь ругаться изволите!.. Имею честь кланяться!
В эту минуту вошел Лебедянцев. Левонтий, впустивший его, заглянул опять в дверь, испуганный криком Вадима Петровича.
— А, дружище! — встретил доктор Лебедянцева. — Ваш приятель изволил меня сейчас коновалом обозвать… Я к таким фасонам не привык! Мы в Москве хоть и лыком шитые, однако и у нас есть своя амбиция…
— Что такое, что такое? — тревожно пожимаясь, спрашивая Лебедянцев, переходя от доктора к больному.
— Левонтий! — крикнул Стягин, — укутай мне ноги! Что это за варварство… все разворотить и оставить меня так.
Хныкающие звуки голоса показывали, что Стягина совсем уже забирала болезнь.
Левонтий бросился укутывать ему ноги. Лебедянцев задержал доктора у дверей и шепотом стал упрашивать его не сердиться на больного.
— Видите, как приспичило!.. Поневоле белугой запоешь! — говорил он, прерывая себя коротким смехом, который доходил до слуха Стягина и еще более гневил его.
— Мало ли что!.. Посылайте за кем хотите! Я не буду ездить, — отрезал доктор и шумно взялся за ручку двери.
И в передней Лебедянцев продолжал упрашивать его прислать кого-нибудь из своих ординаторов.
— Нет, батенька, — доносился до Стягина хриплый бас, — посылайте за кем хотите. Надо этих парижских-то мусьяков учить.
И скрипучие, тяжелые шаги заслышались вниз по старой деревянной лестнице.
— Что же это, Вадим Петрович? Постыдись, братец! Из-за своего бабьего нервничанья лишился такого врача!
