КЕЛАРЬ И ДРУГИЕ
9 августа, среда, утро
Весь мозговой центр сколковцев собрался в офисе — здании, напоминающем своими башенками и шпилями средневековый замок. Он возвышался сразу за кольцевой автодорогой, на холме, не то по причуде архитектора, не то по соображениям безопасности абсолютно лишенном растительности. В общем, сплошная глина.
— Валить Бимбера, и все дела! — Несмотря на суровость сказанного, говорил Зямба по выработанной годами привычке довольно вяло, но при этом весьма злобно щуря свои жаркие кавказские глаза. — Не сделаем этого — все московские воры нас за лохов считать будут, в том числе и собственная братва. Не говоря уж о том, что мы теряем приличные лаве.
Кроме высказанных Зямбой резонов, была у него и другая цель: поддержать свое реноме, которое падало, как он чувствовал, буквально с каждым днем.
Недавно Келарь, встретив в офисе подвыпившего земляка Зямбы, просто-напросто публично влепил ему затрещину. Да, пьянка в офисе уставом организации категорически запрещена, но наказать земляка должен был именно Зямба — тот являлся членом его боевой бригады.
Поступок Келаря толкнул Зямбу на дерзкий шаг. Он заявил корешу, что у его земляков появилась партия «снежка» и надо бы помочь им реализовать его. Давний дружок Зямбы на время даже онемел. Ведь они, организуя собственную группировку, поклялись не иметь дела с наркотой. Но Келарь понял, что это своего рода месть со стороны подельника за недавнее рукоприкладство, вызванное просто нервным срывом. И он согласился.
В конце концов вся эта затея со «снежком» закончилась полным конфузом. Земляки Зямбы продавали товар нигерийцам, а те их каким-то сложным приемом кинули, оставив без «снежка» и без баксов. Кидал все же достали, но дело закончилось большим шухером — автомобильной погоней и стрельбой на улицах Москвы.
Именно тогда у Келаря, в миру Евгения Борисовича Карлова, кандидата экономических наук, впервые мелькнула мысль завязывать с преступным бизнесом и сваливать за рубеж, как уже поступили многие криминальные авторитеты. Келарь прилично говорил по-английски, был начитан, считал себя знатоком Шекспира и Пастернака и презирал теперешнюю полупьяную Россию.
Если Зямба старался укрепить собственный престиж, взявшись за организацию крупной ликвидации, то Посланник, по паспорту Иван Петрович Несмелов (кстати, что написано в паспорте у Зямбы и был ли у него в принципе такой документ, вообще никто не знал), старался гнуть свою линию.
