Выслушав эту речь, собравшиеся стали потихоньку переговариваться между собой. Через короткое время народный кадий их Али Мурза подошел к князю и сказал:
— Мы действительно слышали, что Мусса просит об увольнении его от командования Чеченским округом, но не хотели этому до сих пор верить и теперь надеемся, что Его Превосходительство пожертвует своими личными выгодами для блага всего чеченского народа, его искренно любящего и уважающего. Мы готовы пожертвовать из каждой семьи по одному члену для того, чтобы иметь его своим начальником и просим ваше сиятельство оставить нам его по-прежнему.
Князь Мирский начал просить меня уважить просьбу народа и, получивши от меня отрицательный ответ, сказал ему:
— Вот, вы слышите, как его прошу и что он мне отвечает. Тогда один из почетных людей, старшина Алхан, попросил разрешения сказать слово и обратился к князю:
— Ваше сиятельство, генерала Туманова хотя мы и не знаем, но слышали о нем с похвальной стороны от шатоевцев, где он был начальником округа; но, простите меня за откровенность, народ наш, вспоминая причины 20-летней войны, все-таки опасается произволь ного его управления, которое он будет не в состоянии выдержать и на гибель свою опять скроется в лесах, требуя правосудия.
В это время сбор начал шуметь и из разных групп собравшихся стали раздаваться крики: «Разумеется, нас ничего лучшего не ожидает».
Шум и крики до того стали увеличиваться, что я принужден был обратиться с просьбою к кн. Мирскому оставить сбор и пригласить к себе на квартиру всех наибов, народного кадия и нескольких из почетных лиц с членами Михкемы.[17]
Мирский, одобрив мое мнение, тотчас оставил сбор и приказал наибам со сказанными людьми прийти к нему в полковой дом. Там, успокоив чеченцев, я оставил Чечню. Туманов вступил в командование отделом.
После того в скорости кн. Мирский, к сожалению всех горцев Терской области, был назначен Кутаисским генерал-губернатором. На место его начальником области был назначен генерал-лейтенант ЛорисМеликов.
Потеряв всякую охоту к продолжению царской службы, к чинам и орденам, я думал пользоваться правом, предоставленным туземцам (по политическим видам) состоять по кавалерии при Кавказской армии и, получая жалованье, жить у себя дома.
В этом же году зимою была назначена большая, усиленная экспедиция на Западном Кавказе с тем намерением, чтобы всех тамошних горцев, как непокоренных, так и мирных, не признавая за ними никаких прав, выселить из своих мест и поселить на плоскости между реками Лабою и Кубанью, давая им на двор только по 10 десятин, а на местах их от Лабы до берега Черного моря поселить казаков, назначая им на душу по 25 десятин земли (Шемякин суд!).
