Вместе со своими сверстниками Александр Ферсман играл в саду, забирался по заросшим лесом крутым склонам на гору, подолгу сидел на берегу речки, наблюдая за ящерицами и черепахами. Он впервые заметил, что камни, лежащие повсюду, очень разные по форме, цвету, прочности.
Изредка попадались кристаллики горного хрусталя. Их выковыривали ножичком. Стальное лезвие не оставляло царапины на их гранях. Просто удивительно, как могли появиться в камне такие прозрачные граненые призмочки, словно выточенные рукой мастера!
Объяснить эту загадку дети не могли. Вспоминались волшебные сказки о неведомых подземельях, где скрыты несметные сокровища: бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры.
Старшие одобряли их увлечение. Рассказывали детям о минералах, об их применении в строительстве, использовании в производстве, ювелирной обработке. От строгого дяди-профессора Александр Ферсман с удивлением узнал, что самая обыкновенная поваренная соль — это минерал галит. Дядя, оказывается, сам получал некоторые минералы, выпаривая их из растворов. Он показывал сосуды, в которых находились кристаллики, и пояснял, что эти камешки растут.
Это было и вовсе странно: неживые камни могут расти, как цветы, как ягоды или фрукты. Однако дальнейшие пояснения профессора были слишком сложны для ребенка.
Для детей камни оставались забавой, развлечением. С возрастающим азартом старались они отыскать особо крупные, прозрачные, хорошо ограненные кристаллы. Прослеживали белые жилки, пересекающие скалистые выступы. В этих жилках и встречались порой кристаллики, торчащие щеточками, спрятанные в каменных гнездах.
На чердаке дома ребята неожиданно обнаружили коллекцию камней. Вымыв и вычистив камни, с удивлением увидели среди них не только красивые самоцветы, но и самые обыкновенные грязно-серые или белые «булыжнички». На них тоже были наклеены этикетки с номерами.
В сриске, приложенном к коллекции, номерам соответствовали названия: полевой шпат, кварц, боксит… Значит, любые камни имеют свои имена. Любые!
С той поры камни для него перестали бтлть безликими.
Он еще не мог определить пх названия, но знал наверняка: безымянных камней ист.
Неведомое имя камня было свидетельством тайны. Но той сказочной, необычной, а другой, доступной для некоторых людей. Повсюду, где есть камни, присутствуют сказки и тайны… Ощущение неведомого сохранил он навсегда. Без этого ему вряд ли удалось бы стать выдающимся ученым.
