— Жаль мне сего календаря, — вдруг громко проговорила Екатерина. — Полезен мог бы быть…
— Ох, матушка! — возмутился светлейший. — Вчера ты требовала в огне его спалить, а ныне жаль? А ежели Головин добудет его и Брюсу доставит? Знаешь ли ты, что писано там?
— Не знаю, Александр Данилович. Да ведь весьма прелюбопытно узнать!
— Ну как в книге сей хула супротив тебя? И дочерей твоих? Граф в тот же час разнесет ее по Петербургу!
— Как-никак пророчества, и писаны давно… Меншиков подал указ и вновь обмакнул перо,
— Сие есть мистика, Екатерина Алексеевна, и ересь, к коим склонен Брюс.
— Ежели и впрямь вещая книга суща и правдива?
— А на что знать грядущее? Возбудить страсти и возмутить умы? В России и так неспокойно. Долгорукие, Голицыны да Ягужинский того и ждут, чтобы посеять смуту.
— И все одно пощадить бы ее и переправить к нам в Петербург.
— Матушка государыня! — взмолился светлейший. — Мне и самому любопытно взглянуть на сей календарь. Да ведь покуда везут бумаги с Индигирки-реки, половину разворуют по пути. И ладно, коль на самокрутки пустят и спалят вкупе с табаком. А ежели из интересу похитят? Неведомо, в чьи руки попадет вещая книга…
— Всю жизнь мыслила вперед заглянуть, — обреченно призналась Екатерина. — Изведать бы, к примеру, что завтра станется? Да не судьба, и что-то тревожно мне. Что, если сбудется пророчество сего Тренки? И югагирский князь род наш изведет?
— Да полно, Екатерина Алексеевна! Не изведет, ибо некому станет изводить! Покуда я с тобой, что тревожиться?
— Почто ты Петрушу от матери взял и в свое имение отвез? — вдруг спросила Екатерина. — Без должного надзора отрок! Голицын вьется подле, словно муха, зудит, и с ним же Долгорукий. Чему они наставят? Да супротив тебя!
— И то верно, — покорно согласилась она и взяла перо. — девица тюфякинская… Она и впрямь больна?
— Будь здоровой, да разве бы согласилась пойти за некоего князька югагирского? За дикого варвара ясачного? И на Индигирку отправиться?
— Мне тоже сказывали, во всей России варвары дикие живут, — вспомнила она. — И Петр Алексеевич часто говаривал, де-мол, я выбью из сей страны дух варварский. А нам так любопытно было… Вот и капитан Головин на варвара зело похож. Позрела его с бородою, когда он камень из-за моря приплавил… Пригожий такой, глаза огненны, телом крепок…
— Подписывай уж, матушка, — перебил светлейший ее воспоминания. — Нарочного след посылать.
— Обещай нам, Александр Данилович, сему капитану вреда не причинять, — строго потребовала императрица, — и впоследствии отпустить.
