– Хорошо, я скажу! Там было все спокойно, нормально, как и должно быть в день четырнадцатилетия! А вот нам с Алисой Петровной выходной испортили. Впрочем, наш визит к Корбут тоже нарушил праздник, я это сознаю.
– Не надо верить анонимным звонкам! – вставила Таня Воротынцева.
– Перед Матильдой мы уже извинились. Надо заметить, если Верстовский тут действительно ни при чем, звонок этот был вдвойне подлым! Не только испортили праздник Корбут, выходной директору и классному руководителю, так еще и сознательно бросили тень на Богдана Верстовского. Словом, хороший букетец! Ну, ни у кого не хватит смелости признаться? – горячилась Клавдюшка.
Все молчали. Клавдя пристально посмотрела на Ляльку. Та гордо держала голову.
– Ну что же, вы меня разочаровали, я всегда считала, что у меня порядочный класс!
– Нет, Клавдия Сергеевна! – нарушил молчание Макс Гольдберг. – Из-за одной паршивой овцы обвинять всех нас – несправедливо. А кстати, паршивую овцу сразу видно… по волосам!
И тут все увидели, что Верочка попалась на старую как мир уловку – она схватилась за волосы.
– Ну, что я говорил! – торжествовал Макс. – На воре шапка горит!
Верочка вскочила и выбежала вон из класса. И никто не решился побежать за ней, даже Лялька.
– Ну что ж, кажется, мы все выяснили! – подвела итог Клавдюшка. – Но я прошу вас, ребята, давайте забудем об этом! Я надеюсь, Вера уже осознала всю… неблаговидность своего поступка. Только не устраивайте травли! Никаких бойкотов и так далее.
– Клавдия Сергеевна, вам не кажется, что безнаказанность в данном случае будет не слишком полезна? – спросил Марат Исаков.
– Исаков, ну уж сделай одолжение мне лично!
– Если вы так ставите вопрос… – пожал плечами Марат.
– Поверьте мне, ей сейчас невыносимо стыдно! И это хорошо. А ваши меры могут только озлобить ее!
– Куда больше! – проговорила Людка Кошелева.
– Все! Мы договорились? Тогда продолжим урок. Исаков, к доске!
В среду после школы Костя с Матильдой должны были ехать к Черемушкинскому рынку знакомиться с Раисой. Мы с Митей решили тоже на всякий случай поехать с ними. А то мало ли что… Но держаться мы будем в стороне.
– Значит, Матильда, мы с тобой брат и сестра, – наставлял Мотьку Костя.
– Слушай, а может, мне одной к ней подлезть? Так ведь проще будет, а? – спросила Матильда.
– Почему? – удивился Костя.
– Меньше врать придется! Я ей про себя могу правду рассказать или почти правду! Живу одна, мать замуж вышла, отца не помню, словом, девчонка из неблагополучной семьи, а на тебе, Костя, большими буквами написано – мамин сыночек!
