- Знаю, - сказал Таул. - Этого-то я и боялся.
Бевлин решил пропустить это замечание мимо ушей - молодой человек имел вескую причину опасаться его стряпни.
- А что ты готовишь?
- Окорок, начиненный грибами, и эль с пряностями.
- Должно быть вкусно, но не мог бы ты подбавить жирку? Окорок суховат, на мой взгляд. - Мудрец любил жирную пищу; она легче проскакивала в его ссохшуюся от старости глотку.
- Скажи-ка, где такой человек, как ты, мог обучиться поварскому искусству? Насколько я слышал, в Вальдисе этому не учат.
Таул с грустью улыбнулся:
- Моя мать умерла в родах, когда я был еще мальчишкой, оставив на меня двух младших сестренок и новорожденного. - Рыцарь умолк, глядя в огонь с непроницаемым как маска лицом. Когда он заговорил снова, в его голосе появилась напускная веселость. - Вот так я и выучился стряпать. Это сделало меня популярным среди моих собратьев-рыцарей, и я заработал не один медяк, поджаривая им по утрам свиную печенку.
Бевлин был не из тех, для кого такт превыше всего, - любопытство всегда пересиливало.
- А что стало с твоими родными теперь? - спросил он. - За сестрами, наверное, присматривает отец?
- Не твое дело, что с ними стало, мудрейший.
Бевлин, пораженный злобой в голосе рыцаря, поднял руку, желая извиниться, но Таул, опять отвернувшись к огню, прервал его:
- Прости мне мою вспышку, Бевлин. Я...
- Ни слова больше, друг мой. У всех нас есть такое, о чем лучше не спрашивать.
Одну длину свечи спустя, когда они уже поели и сидели в теплой кухне, попивая подогретый эль, Бевлин раскрыл толстый запыленный том.
- Это, Таул, самое драгоценное мое сокровище - Книга Марода. Не какой-нибудь позднейший список - нет, эту книгу написал собственной рукой верный слуга великого человека Гальдер. Перед смертью своего хозяина Гальдер сделал четыре достоверные копии с труда, которому Марод посвятил всю жизнь. Эта книга - одна из тех четырех. - Старые пальцы Бевлин прошлись по переплету из бараньей кожи. - Если присмотреться, то сразу видно руку Гальдера. Марод так обеднел к концу жизни, что его слуга не мог купить новый пергамент и принужден был выскабливать старые. Гальдер смывал старые чернила коровьей мочой, растворенной в дождевой воде, а потом сушил листы на солнце. Если смотреть внимательно, можно еще различить остатки прежнего текста.
Таул вгляделся в страницу, раскрытую Бевлином: под текстом и вправду виднелись бледные призраки прежних слов.
- К несчастью, тот раствор, которым Гальдер обмывал листы, истончал их и делал хрупкими. Боюсь, что вскоре книга станет неудобочитаемой и будет храниться у меня лишь в качестве реликвии. И это очень печально, ибо в Книге Марода содержится немало полезного для тех, кто живет в наши дни. Мудрец закрыл книгу.
