– К этому развлечению многих подталкивает размер пенсии, но она идет на это ради адреналина, – поджала губы Софья Петровна.
– Так-то это так… но кончается это все весьма печально. Привод в милицию за вымогательство или сразу в морг при неудачном попадании под машину, – высказала свое мнение Варвара.
Софья Петровна в это время разогрела сырники в микроволновой печи, вытащила их на стол и щедро полила сгущенным молоком.
– Я когда интенсивно думаю, сильно есть хочу, давай перекусим, и в путь.
– Значит, ваша Елена Анатольевна кинется под машину этого свидетеля?
– Лжесвидетеля! – прервала ее Софья Петровна.
– Лжесвидетеля, и чтобы замять этот инцидент без суда, он должен будет признаться, что говорил неправду в деле об изнасиловании?
– Ты умная девочка! Браво! – прожевывая сырник, сказала Софья Петровна, – ой, как вкусно! Леня мне творог с рынка носит, домашний и свежий.
Варя почувствовала, как ее рот наполняется слюной. Она взяла вилкой один сырник, обмакнула его в сгущенку и отправила в рот.
– Вкуснотища! – не могла не согласиться она.
– Ну? А я что говорю!
– Софья Петровна…
– Вся внимание. Смольный на проводе.
– Ведь если он признается, что лжесвидетельствовал, ему все равно будет светить уголовное наказание, – облизала потекшую по пальцу сгущенку Варвара.
– Знаешь, штраф лучше, чем три года в колонии, – здравомысляще заметила Софья Петровна, цепляя вилкой второй сырник. – Чай? Кофе?
– Кофе, – ответила Варя.
– Сколько сахара?
– Нисколько.
– Надо же… такой же пьет и Леня.
– Вы все думаете о нем?
– А как же?! Он же мне сын! Мы тут сырники едим, а мой мальчик баланду – ни за что! Да я жизнь за него отдам, и не думай, что я помешана на нем, я просто очень хорошо знаю его. Никогда бы он не поступил так ни с одной женщиной. Знаешь, Варя, чем я больше об этом думаю, тем мне хуже становится. У меня же сегодня день рождения!
– Поздравляю!
– Спасибо, поздравила уже… Ладно, не бери в голову! Я это к тому говорю, что нам надо выпить, чтобы расслабиться. Не откажешься?
– Конечно, нет, – ответила Варвара.
Софья Петровна вынула из шкафа с посудой бутылку с коньяком, уже початую на треть, и разлила по рюмкам, поясняя: – Для расширения сосудов иногда принимаю.
– За вас! За здоровье! – подняла рюмку Варя.
– За скорое возвращение Лени, больше мне ничего не надо, – ответила Соколовская, и их рюмки зазвенели.
Женщины выпили, поговорили о жизни, снова выпили и снова поговорили. Потом Софья Петровна рыдала в три ручья и кричала истерическим голосом:
