При мысли о том, что академику Защокину, возможно, уже удалось добраться до станции, Слюнько стало совсем худо. Его аспирант, совершенно не оправдавший возложенные на него научные надежды, смотрел в окно.
– Я думаю, что надо искать яйцо прямо в доме, – вдруг сказала Марьяна. – Похититель не стал бы его никуда нести в такую погоду. Разве что он решил яйцо сознательно уничтожить, но это маловероятно.
– То есть вы думаете, что барионикс в доме? Где-то в тайнике? – переспросил Игорь Георгиевич, и глаза его загорелись.
– Да, – кивнула Филимонова, – называйте это как хотите – предвиденьем или интуицией. Я не знаю, на чем зиждется моя уверенность, но я чувствую, что яйцо где-то там, на станции. Его никто и никуда не уносил. Скорее всего, преступнику надо просто создать видимость того, что яйцо похитили. На самом же деле его просто спрятали.
– Но его же надо греть.
– Значит, нужно под котлом отопления спрятать.
– Но не летом же?
– Или на кухне. Возле печки.
– Вы еще скажите, что его надо прятать среди других яиц, замаскировав под куриное!
Марьяна отвернулась, Слюнько надулся. Самолет плавно коснулся шасси взлетно-посадочной полосы. Профессор встал и принялся натягивать на себя ветровку. Марьяна спрятала в сумку свои тапки, которые всегда надевала в самолете. И только Бубнов не шевельнулся, тупо глядя в окно.
– Только не кричи, – тихо сказал ей кто-то в ухо.
Виктория открыла глаза, но ничего не увидела из-за полной, кромешной темноты.
– Ты очень нехороший человек, – решительно сказала Виктория, приготовившись к смерти. – Зачем ты всех убил, а?
– Я? Всех убил? – удивился ее собеседник. – Ну, ты даешь!
К своему глубочайшему изумлению, Сушко узнала голос Бадмаева.
– Юрий, – прошептала девушка, обвивая его за шею, – это ты? А я чуть было не проткнула тебя тесаком!
Бадмаев улыбнулся и крепко прижал к себе Викторию.
– Все хорошо, – сказал он, – рад, что я тебя нашел. Я тут уже чуть с ума не сошел. Пришел на станцию, дверь открыта, никого нет, в холле лежит труп Шварца, возле кустов – изрезанная куртка Иванова, а в кабинете Колбасовой – одинокая туфелька. От тебя с Курочкиным вообще никаких следов не осталось. Кстати, а где яйцо? Или я задаю риторический вопрос?
– Конечно, риторический, – ответила Сушко, прижимаясь к широкой и надежной груди Юрия и начиная плакать, – все это случилось из-за яйца. Шварца убили самым первым. Возможно, его убил Курочкин. Он пропал одновременно с убийством Валерия! Потом был убит Василий Борисович. Он вышел поискать следы возле того места, где был найден труп Шварца, и потом дико закричал. Мы с Колбасовой в этот момент сообщали о смерти орнитолога в милицию. Я оставила Анастасию Геннадиевну в ее кабинете и выбежала на улицу, а там… а там…
