В данный момент Робеспьер переживал далеко не лучшие времена. Его хохлатки, вымуштрованные в лучших традициях советской армии, резко отказались подчиняться. Вместо того, чтобы заниматься раскопками двора в поисках доисторических зерен, они забрались на насесты (до сигнала отбоя!!!) и горячо что-то обсуждали.
Все попытки петуха принять участие в обсуждении неведомого для него вопроса жестоко и непочтительно пресекались.
Если бы люди могли понимать язык птиц, пусть даже одомашненных, то они услышали бы примерно следующее:
– Чтобы их уничтожить, нужны дополнительные силы, – прокудахтала рыженькая, хорошенькая Жанна, любимица деда.
– Где же мы их возьмем? – скептически наклонила голову Кваземода, старая белая курица с порванным чьим-то безжалостным клювом гребешком.
– Яйца-то на что? Будем нестись, выводить потомков, подмога подрастет быстро, даже не заметим!
– А если яйца так и будут забирать?
– Тебе клюв даден не только для того, чтобы перышки чистить. Если врагу выклевать глаза, он станет совсем беспомощен. Достаточно только усыпить его бдительность, а там – дело техники.
– А кушать? Что мы будем кушать?
– Королева сказала, что все, чем нас кормят, валяется целыми горами в таких специальных курятниках. Люди отдают что-то незначительное за еду: то ли траву, то ли листья… Вспомнила! Хуже! Совсем не съедобные бумажки. А нам и бумажки не нужны. Людей же не будет.
– Как это? – всполошилась Кваземода, считающая себя очень умной и предусмотрительной, – а кто будет нам прислуживать? Убирать мусор?
– Отстали вы, тетушка, – презрительно отвернулась Жанна, – жить надо не в курятниках, а домах. А там чисто, никогда мусора не бывает, сама видела, – компетентно добавила она, – когда у меня лапка болела, дед делал мне операцию в доме. Там вполне комфортабельно, жить можно.
– Деда жалко, – вздохнула совсем молоденькая курочка, не имеющая еще ни имени, ни права голоса, – он добрый!
– Вот тебе то и поручим его, – фыркнула бездушная Жанна, – никакой жалости. Так приказала королева. Кто ослушается, лопнет!
Куры сгрудились плотнее и стали обсуждать план нападения на своего кормильца.
Робеспьер, которому удалось все-таки подслушать самый конец разговора подчиненных, пребывал в негодовании. Ну ладно бы еще собрание прошло под его председательством. Ладно, если бы он принял все решения и объявил их под общий гул аплодисментов. Но то, что устроили безропотные ранее подопечные, не входило ни в какие рамки!
