Внезапно дверь в палату скрипнула и приоткрылась.
– Толь! А Толь! Ты здесь, что ли? – просунулась внутрь растрепанная женская голова.
– Умер Толя, – зачем-то мрачно произнесла Инга.
– Ой, батюшки святы, мать пресвятая Богородица, спаси, сохрани и помилуй, – скороговоркой пролепетала незнакомка и поспешно скрылась.
Инга легла на спину, уставившись в невысокий серый потолок. В последнее время она все чаще возвращалась в прошлое. Инга знала, что, когда и как она сделала для того, чтобы ее жизнь вильнула в произвольно выбранном направлении. А здесь, в больничной палате, которую она для смягчения положения вещей назвала палаткой, больше и делать было нечего, кроме как вспоминать. И Инга вспоминала, перебирала в памяти все мелочи, оставшиеся за бортом ее дрейфующей к неизвестной цели жизни.
Странное дело, но Инга совсем не спешила покинуть этот дом, стоявший в окружении парка, который многие по старинке называли сумасшедшим. Более того, она даже радовалась возможности отлежаться и отсидеться за этими казенными стенами. Задавшись вопросом почему, она неожиданно быстро получила ответ. Ей некуда было идти. Виктор умер, отец и муж давно стали чужими, ее собственный дом был пуст, а дети… нет, вот об этом у нее сейчас точно не было сил думать.
Инга беспокойно заворочалась на кровати. Память, как волна, тут же подкинула воспоминания о ярком свете, о фигурах в белом, бродящих на периферии зрения, о страхе и тоске, не отпускавших ее до того момента, пока в медленном обратном отсчете не растворилось все: резкие запахи, приглушенные звуки, чужие голоса и грохот собственного сердца. «Десять, девять, восемь, семь…»
Инга встрепенулась. Нет-нет… Это ловушка. Нельзя гадать, как бы оно все повернулась, если бы однажды она не…
– Ну, что, Инга Кирилловна, – пожилая веселая медсестра бесцеремонно вплыла в палату. – Как самочувствие? Настроение? Аппетит? Хотите кушать? Сегодня тетя Фима такие котлетки сделала, пальчики оближете. Принести вам, пока свежие? А то нельзя же, столько лекарств, и все на голодный желудок. И постель у вас чего-то сбилась, давайте-ка я вам ее подберу.
Она принялась поправлять одеяло вокруг Инги.
– Вот так, вот так… Ничего, полежите немного, отдохнете, через пару недель будете как новенькая. Ой, нежное вы поколение, что говорить… Чуть что, сразу с катушек срываетесь… Батюшка ваш, Кирилл Александрович, звонил. Интересовался, как вы тут. Такой обходительный мужчина… Сказал, заедет, спрашивал, чего привезти. А голос у него такой бархатный, я слушала и прямо таяла… Ах! – она отмахнулась от своих страстей и вдруг с испугом уставилась на пациентку. – Ой, мамочки, Инга Кирилловна, чего это вы? Инга Ки…
