– Нашатырь! – бросаясь к ней, крикнул Игнат мужику. – У вас есть нашатырь?
Тот помог ему поднять Ингу и придержал целлофановые надкрылья на входе, чтобы Игнат вытащил бесчувственное тело в кафельный предбанник. Там они уложили Ингу на кушетку, и вновь Игнат увидел запрокинутое, неподвижное и бескровное лицо. Многовато для одного утра.
– Нашатырь есть? – на этот раз неуверенно повторил он.
Игнат помнил, что всем обморочным суют под нос эту вонючую ватку, вызывая обратно к ненадолго прерванным мучениям. Прозектор пожал плечами. Он знал, что делать с мертвыми, живые вызывали у него лишь недоумение.
– Не надо нашатыря. Пусть пока так полежит. А то очнется, кричать начнет, – сказал он, присаживаясь к столу.
– А она не?.. – начал, было, Игнат, но мужчина перебил его.
– Да нет, в обмороке она, все нормально. Перенервничала, морг, труп, все такое…
Он подергал ящики в поисках сначала какого-то бланка, потом авторучки. Поиски последней ни к чему не привели, Игнат машинально вынул из внутреннего кармана свою и протянул прозектору. Тот кивнул и склонился над бумажкой.
– Так-так, что у нас здесь: «…труп обнаружен по адресу…», ага, ага, «…на теле множественные ножевые ранения…», понятно, «…смерть наступила в результате потери крови…». Еще бы она не наступила… Ну, и что скажете? – внезапно бодро спросил он Игната.
– В каком смысле? – растерянно спросил тот.
– Опознаете или нет? – поднял на него глаза мужик.
– А-а, это… Да, да, – закивал головой Игнат. – В смысле, я знаю его, то есть, знал. Это Виктор… Виктор… – он страдальчески сморщился. – Вот, фамилию забыл…
– Литвинов? – спросил прозектор, заглянув в бланк.
– Да, да, Литвинов, – потер лоб Игнат. – Вроде Литвинов. Да, он.
Мужик хмыкнул над бумажкой.
– Вот народ пошел… Вы что же, фамилию родственника не помните?
– Какого родственника? – не понял Игнат.
– Какого-какого, – передразнил тот и ткнул ручкой в сторону. – Покойного.
– А… этот… Он мне не родственник, – с нескрываемым облегчением произнес Игнат.
– А кто же? – ручка равнодушно скользила по серой бумаге, расставляя то тут, то там какие-то значки и знаки.
– Никто. Ну, то есть любовник моей жены, – уточнил Игнат.
– А… – не поднимая на него глаз, прозектор что-то вписал в разлинованную партитуру. – А это, значит… – он покосился в сторону Инги.
– Ага. Жена. Бывшая. Инга Кирилловна, – отозвался Игнат.
Прозектор с некоторым уважением покачал головой.
– Понятно, понятно… – перо скрипело себе по бумаге. – Так, держите теперь.
