Кир ошеломленно уставился сначала на несчастного, а потом на красную кнопку вызова. И как он не заметил! Действительно, все то время, пока он прочесывал лестницы, лифт гудел и гудел, двигаясь вверх и вниз внутри шахты. Он прислушался: судя по звуку, кабина была где-то рядом. И вдруг, как только Кир подумал, что рано радоваться – неизвестно, сколько еще придется бегать по этажам, преследуя непредсказуемую пассажирку, двери лифта распахнулись прямо перед ними.
– Та-ак, а это еще что тут такое? – взревел неизвестный, заглядывая внутрь. – Попалась, какашка!
Но тут за его плечом еще громче взревел Кир, оттеснил растерявшегося мужика, подхватил девочку на руки и припустил вверх по лестнице. Вслед ему полетели витиеватые проклятья, но Киру было все равно.
Дома, глядя на ее насупленную физиономию, он в отчаянии всплеснул руками:
– Я не понимаю! Что с тобой такое?
– Ты же волшебник, – с ехидцей вдруг отозвалась она. – Ты должен все знать.
– Никакой я не волшебник, – Кир отмахнулся. – Я обычный человек, я очень люблю тебя и переживаю из-за того, что ты вдруг стала…
Он запнулся.
– Какая? – подстегнула его девочка.
– Чужая, злая, холодная, закрытая… – Кир замолчал, испугавшись, что не сможет остановиться. – И я не понимаю, почему?
Девочка встала.
– А может, я такая и есть?
Кир покачал головой.
– Нет, это не так. Ты – моя внучка, ты добрая, нежная, ласковая…
– А откуда ты знаешь? Ты же даже не волшебник! – она презрительным и разочарованным взглядом смерила деда и удалилась.
Закрылась дверь детской, и в гостиной на стене качнулась безделушка – три стеклянных ангела, летящих в обнимку друг с другом.
До вечера она не показывалась из своей комнаты, ни с кем не разговаривала. Только когда уже совсем стемнело, выбралась в коридор, и вот уже почти четверть часа они стояли: она – с телефонной трубкой в руках, а он – у нее за спиной, в тишине и без движения. Позади Кира висело большое зеркало, в котором отражалось бесконечное пространство, ему что-то почудилось, он обернулся и встретился с собственным взглядом. Кир вздрогнул. Кто-то другой смотрел на него из глубины «голубого дряхлого стекла». И тут он услышал тихий, но отчетливый голос девочки:
– Да, мама. Да. Все хорошо. Да, мамочка, конечно…
Глаза Кира округлились, и он быстро подошел к ней.
– С кем ты разговариваешь? – спросил Кир. – Кто это?
Девочка тут же отняла трубку от уха, прижала ее к груди и с вызовом уставилась на деда.
– Никто!
Кир молча смотрел на нее. Чуть вздернутый носик, глянцевая челка, упрямый взгляд исподлобья, алые пятна на щеках. Похоже, ее брат был прав – куколка стремительно превращалась в женщину.
