Когда корабль сделал остановку в лондонском порту, Элвин Лакмен сошел на берег вместе со всеми. Уход настиг его внезапно. Он сидел на веслах маленькой прогулочной лодки, которую вел вдоль берега. Дыхание резко перехватило, и он закашлялся, словно проглотил слишком большой кусок мороженого. Потом прижался лицом к днищу лодки и ушел из этой жизни.
Лодка еще долго покачивалась на воде. Владельцу лодочной станции ничего не оставалось, как примириться с тем, что ему не с кого требовать плату за дополнительное время пользования лодкой. Сверх того ему пришлось выдать три с лишним фута тому человеку, который обнаружил пустую лодку, далеко унесенную течением.
Казалось, жизнь его состоит из одних только черных полос.
Он вновь пришел в мир как Уильям Раклин, рабочий завода в Ливерпуле. Серое, беспросветное существование. Прозябание, а не жизнь. И так три года.
Затем появился Вильгельм Рихтер, умный, талантливый. Как он ненавидел всех вокруг! Ему завидовали, а его неудачи в жизни объяснялись поисками посредственностей, которым не давал покоя его талант. Он презирал себя за то, что он, считающий себя на голову выше других, вынужден угодничать перед начальством и льстиво улыбаться вместо того, чтобы заявить в лицо бездарностям, что он о них думает. Он знал, что сильным мира сего нравится унижать его. Знал, что Айрис опять изменяет ему с одним из своих прежних любовников, вот только с кем именно, он не мог сказать точно.
Это продолжалось девять месяцев и пятнадцать дней.
Был еще Вальдемар ван Ренсбург, живший в окрестностях Гааги. Жизнь, не лишенная приятности, не бесконечно однообразная. Его семейство состояло из жены по имени Трина и детишек: Ханса, Карела и маленькой Вильгельмины, названной в честь королевы, упокой. Господи, ее душу. В этой жизни у него была табачная лавка и трехнедельный отпуск, который он проводил в Бельгии. Всего один год такого благополучия — и он готов был бежать, куда глаза глядят. Теперь он сам напирал на того, кто должен был освободить ему место впереди, и ему удалось проскользнуть в следующий слой пахлавы.
На этот раз переход прошел не так легко и плавно, как всегда. Вот что, наверное, испытывает человек, рождаясь на свет. Его сдавливало со всех сторон, тащило, тянуло куда-то и наконец бросило на мембрану. С первого раза ему не удалось преодолеть преграду. Казалось, будто эта стена, разделяющая миры, сделана из гораздо более прочного материала, нежели все остальные, через которые он проходил раньше.
