Но Берта решилась на аборт. Он, конечно, дал деньги — и вот они сидят тут. Берта, естественно, хочет, чтобы он наконец заговорил. Но безгласный, намертво запертый в своем сомнительно реальном мире — в мире, где он вынужден был жить, — Нивен отчетливо чувствовал, что именно здесь, сейчас упускает Берту.
И ничем не может себе помочь.
— Слушай, Джерри… — Нивен знал, что Берта отчаянно пытается помочь ему заговорить. Собрался было притвориться, что не расслышал. Но, сам того не желая, вдруг взглянул на нее. Красавицей Берту, конечно, никто бы не назвал, но Нивену ее лицо нравилось. Лицо женщины, с которой можно жить. Она улыбнулась:
— Ну, Джерри, и что же дальше?
Нивен прекрасно знал, что именно следует ответить, чтобы угодить ей и завоевать ее руку и сердце, но сказал совсем другое:
— Ты о чем? Понятия не имею.
— Я только о том, что между нами больше нет ничего искусственного или нежеланного. Что связывало бы нас. Или разъединяло. Что же дальше, Джерри?
Нивен прекрасно знал, что именно следует ответить, чтобы угодить ей и завоевать ее руку и сердце, но сказал совсем другое:
— Будет то, что мы захотим. И не надо, детка, на меня давить.
Берта мгновенно вспыхнула:
— Пойми, Джерри, я вовсе на тебя не давлю. Я только спрашиваю. Мне тридцать пять — и все не замужем. Знаешь, уже просто страшно ложиться в постель одной. И никакой надежды на будущее. Как по-твоему, я неправа?
— По-моему, ты преувеличиваешь. И, между прочим, у тебя впереди еще не одна неделя воздержания.
— Джерри, мне уже не до смеха. Я должна твердо знать, есть в твоем сердце место для меня?
Нивен прекрасно знал, что именно следует ответить, но сказал совсем другое:
— В моем сердце, детка, едва хватает места мне самому. А если ты хотя бы представляла себе, что там творится, вряд ли тебе захотелось бы занять там место. Ведь перед тобой — последний из циников, последний из женоненавистников, последний из скептиков. Все, что я перед собой вижу, завалено отбросами даром растраченной молодости. У всех моих богов и богинь ноги оказались из дерьма — и все они теперь валяются как попало, подобно античным статуям с отбитыми носами. Поверь, Берта, тебе точно не захотелось бы найти место в моем сердце.
Лицо ее теперь как будто выражало смирение.
— Итак, если расшифровать твою очаровательную манеру выражаться, сказал ты примерно следующее: мы славно провели время и совершили маленькую ошибочку. Теперь она исправлена, а значит — иди куда подальше…
