- Очень правильно, - одобрил Мартин Каннингем. - Сейчас там Мэри Андерсон.
- А партнеры у вас хорошие?
- Ее импресарио Луис Вернер, - сказал мистер Блум. - О да, у нас все из самых видных. Дж.К.Дойл и Джон Маккормак я надеюсь и. Лучшие, одним словом.
- И Мадам, - добавил с улыбкой мистер Пауэр. - Хоть упомянем последней, все равно первая.
Мистер Блум развел руками в жесте мягкой учтивости и снова сжал руки. Смит О'Брайен. Кто-то положил букет у подножия. Женщина. Наверно, годовщина смерти. Желаем еще многих счастливых. Объезжая статую Фаррелла, карета бесшумно сдвинула их несопротивляющиеся колени.
Ркии: старик в темных лохмотьях протягивал с обочины свой товар, разевая рот: ркии.
- Шну-ркии, четыре на пенни.
Интересно, за что ему запретили практику. Имел свою контору на Хьюм-стрит. В том же доме, где Твиди, однофамилец Молли, королевский адвокат графства Уотерфорд. Цилиндр с тех пор сохранился. Остатки былой роскоши. Тоже в трауре. Но так скатиться, бедняга! Каждый пинает, как собаку. Последние деньки О'Каллахана.
И Мадам. Двадцать минут двенадцатого. Встала. Миссис Флеминг принялась за уборку. Причесывается, напевает: voglio e non vorrei. Нет: vorrei e non [хотела бы и не (итал)]. Рассматривает кончики волос, не секутся ли. Mi trema un poco il [слегка дрожит мое (итал.) - далее "сердце": из дуэта "Дай руку мне, красотка"]. Очень красиво у нее это tre: рыдающий звук. Тревожный. Трепетный. В самом слове "трепет" уже это слышится.
Глаза его скользнули по приветливому лицу мистера Пауэра. Виски седеют. Мадам: и улыбается. Я тоже улыбнулся. Улыбка доходит в любую даль. А может, просто из вежливости. Приятный человек. Интересно, это правду рассказывают насчет его содержанки? Для жены ничего приятного. Но кто-то меня уверял, будто бы между ними ничего плотского. Можно себе представить, тогда у них живо бы все завяло. Да, это Крофтон его как-то встретил вечером, он нес ей фунт вырезки. Где же она служила? Барменша в "Джури". Или из "Мойры"?
Они проехали под фигурой Освободителя в обширном плаще.
Мартин Каннингем легонько коснулся мистера Пауэра.
- Из колена Рувимова, - сказал он.
Высокий чернобородый мужчина с палкой грузно проковылял за угол слоновника Элвери, показав им за спиной скрюченную горстью ладонь.
- Во всей своей девственной красе, - сказал мистер Пауэр.
Мистер Дедал, поглядев вслед ковыляющей фигуре, пожелал кротко:
- Чтоб тебе сатана пропорол печенки!
