Он подошел к двери, слегка приоткрыл ее и стал прислушиваться. Молодой дрожащий голос, который он никогда раньше не слышал, необъяснимым образом тронул его.
– Вы не понимаете, мисс Бреннер. Я не помешанная. Мистер Джекс действительно мой отец.
– С чего ты решила выдумать такое? – требовательно спросила Фелиция.
– Я не выдумывала. Мама мне сказала.
– Понятно, – осторожно произнесла Фелиция, стараясь вложить как можно больше неприязни в это слово.
– Нет! Вам не понятно! – В юном голосе зазвучало раздражение. – Моя мама не из таких. Она учительница, и она не хотела, чтобы я приходила сюда. Правду об отце я узнала от нее только потому, что она была при смерти четыре месяца назад. Она очень долго болела.
– Послушай, это звучит все более дико. Тебе нужны деньги, да? Оплатить пребывание в больнице? Я поняла, ты хочешь помочь матери, но ты должна усвоить: какие бы проблемы ни стояли перед тобой, мистеру Джексу до них нет дела. Ты хорошая девочка, это видно. Не из тех, кто пытается начать судебный процесс против рок-звезды о признании отцовства.
– Вы даже не слушаете меня, верно? Думаю, вы боитесь дать мне возможность поговорить с ним.
– Я не боюсь тебя, малышка. Я с такими сталкивалась тысячу раз, их истории были похитрее. У тебя ничего не выйдет.
– Мне нужно поговорить с ним всего пять минут!
После этих слов Джордан распахнул дверь и вошел.
– Я сам займусь этим, Фелиция, – сказал он привычно мягким тоном, но в его голосе прозвучал приказ.
Глаза Фелиции вспыхнули, стали жесткими.
– Не думаю, что это умно с твоей стороны, Джордан.
Он едва ли слышал ее слова. На стадионе все еще кричали и скандировали его почитатели, но в маленькой комнате установилась такая тишина, что казалось, никто не дышал.
Джордан чувствовал биение пульса, шум крови в ушах – опасения и недоверие быстро сменились огромной радостью. Едва он взглянул на девочку, как сразу понял: да, она его дочь.
Долго он стоял не двигаясь, пытаясь унять волнение.
Его дочь! Эта черноволосая, длинная как жердь, одетая в тесные джинсы и ярко-розовую рубашку, которая явно ей велика, бунтарского вида женщина-ребенок с огромными темными глазами и слегка неровными зубами – его дочь! Опять в ушах зашумело.
Ему почудилось, что он перевернул страницу жизни назад и увидел себя в этом возрасте.
Джордан был потрясен силой душевного подъема, который он испытывал, и главным было не столько чувство нереальности происходящего, сколько ощущение счастья. Неожиданно жизнь принесла ожидание чего-то светлого, чего-то такого, что он уже давно отчаялся найти. И теперь он был полон решимости во что бы то ни стало, чего бы это ему ни стоило, не упустить своего счастья.
