Мне не терпелось увидеть своими глазами серые камни, из которых триста лет назад сложили дом, руины, которые, если глядеть на них с балкона, кажутся вовсе не руинами, а самим старинным аббатством.
Мало-помалу жизнь Габриэля увлекла меня. Я чувствовала, что, если он уедет, мне будет очень тоскливо, я ни в чем не найду успокоения. И не перестану раскаиваться, что дала ему уехать.
И вот однажды в солнечный погожий день я, как всегда, отправилась гулять с Пятницей, который бежал за мной следом. На пустоши нам повстречался Габриэль. Мы сели на землю, прислонившись к валуну, а Пятница расположился перед нами и, слегка склонив голову набок, переводил глазки с меня на Габриэля, словно прислушиваясь к нашему разговору. Он явно млел от счастья, и мы понимали почему — потому что он видел нас вместе.
— Я еще не все сказал вам, Кэтрин, — вздохнул Габриэль.
Я обрадовалась, ожидая, что он собирается поведать о чем-то, о чем долгое время не решался заговорить.
— Я хотел бы услышать от вас, что вы согласны выйти за меня замуж, — продолжал он, — но вы молчите. А ведь я вам не безразличен, вам приятно быть со мной, правда?
Я посмотрела на него и увидела вновь его сведенные к переносице брови, недоуменное разочарование на лице и вспомнила, как преображается оно, когда Габриэль забывает о своей печали и, отбросив мрачные мысли, становится весел. Во мне поднялось желание навсегда избавить его от тоски, сделать его жизнь безоблачной, счастливой, излечить его, как я излечила Пятницу.
— Конечно, вы мне не безразличны, — ответила я. — Нам хорошо вместе. А если вы уедете…
— Вам будет меня не хватать, — договорил он за меня, — но не так сильно, как мне вас, Кэтрин. Я хочу, чтобы вы уехали со мной. Я не хочу уезжать один.
— Но почему вы настаиваете?
— Как — почему? Неужели вы не понимаете? Потому что люблю вас. Потому что не хочу с вами расставаться.
— Но может быть… есть и еще какая-то причина?
— Какая же еще? — переспросил он. Но при этом отвел взгляд, и я почувствовала, что мне еще многое предстоит узнать.
— Габриэль, вы должны сказать мне все, — повинуясь инстинкту, попросила я.
— Вы правы, Кэтрин. Есть кое-что, что вы должны знать. Без вас мне не быть счастливым… а жить мне осталось недолго.
Я отшатнулась.
— Что вы хотите сказать? — резко спросила я.
Он выпрямился и, глядя прямо перед собой, объяснил:
— Мне суждено прожить недолго, всего несколько лет. Мне уже вынесен смертный приговор.
Я рассердилась. От этих разговоров о смерти терпение мое лопалось.
