— Может быть, он спрятался в одной из комнат? Вы никуда не заглядывали?
— Нет.
— Зря.
— Тут как раз вышла Руфь.
— А Люк появился позже, — с ударением сказала Хейгар.
— Вам не показалось, что Люк запыхался?
— Вы подозреваете Люка?
— Нет, я просто рассуждаю. Полагаю, что это был кто-нибудь из живущих в доме. Если вас требовалось запугать, значит, это могли быть либо Люк, либо Руфь, либо Мэтью или Сара. Вы всех их видели ночью?
— Мэтью и Сару — нет.
— Ага!
— Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь из них нарядился монахом и среди ночи бродил по дому.
Саймон нагнулся ко мне и сказал:
— Все семейство Рокуэлл слегка помешалось на своих древних традициях. — Он улыбнулся и взглянул на Хейгар. — Все до единого, — добавил он. — Если речь идет об их любимых «Усладах», никому доверять нельзя. Они все живут прошлым. Да и как может быть иначе, раз они обитают в древней крепости? Это же не дом, а мавзолей. Всякому, кто даже недолго поживет в «Усладах», сами собой полезут в голову странные мысли.
— Вы считаете, что такое случилось и со мной?
— Нет-нет. Вы же не Рокуэлл. Вы лишь породнились с нашим семейством, выйдя замуж за Габриэля. Вы трезвая йоркширка и сумеете вдохнуть здравомыслие в эти старые заплесневелые стены. Знаете, что происходит с мертвецами, если их извлекают на свежий воздух? Они превращаются в прах!
— Я рада, что вы мне поверили и не думаете, будто я выдумала эту историю. В «Усладах» все держатся так, словно я — жертва расстроенного воображения. И называют то, что случилось, «ночным кошмаром».
— Ну да! А тому, кто взялся за такие проделки, только того и нужно.
— Ничего, в следующий раз я его перехитрю.
— В следующий раз он придумает что-нибудь другое. Можете не сомневаться.
— Ему не удастся. С сегодняшнего дня я буду запирать свою комнату.
— Смотрите, он попробует напугать вас как-нибудь иначе, — предостерег меня Саймон.
— Пора выпить чаю, — заявила Хейгар. — Позвони, Саймон, пусть Доусон подаст чай сюда. Выпьем все вместе. А потом ты отвезешь Кэтрин в «Услады». К нам она пришла пешком, а возвращаться так же ей будет утомительно.
Принесли чай, и мне снова, как в первый раз, было доверено его разливать. Я уже чувствовала себя значительно лучше. Просто удивительно, до чего успокоил и ободрил меня разговор с этими двумя людьми — бабушкой и внуком. Они мне поверили, не сочли слабонервной истеричкой, и этого было довольно. Как мне хотелось, чтобы наше чаепитие никогда не кончалось! Помешивая чай, Хейгар сказала:
