– Не видел – кто, – пробормотал Анджело и покачал головой. – Вот так-то! Все произошло очень быстро.
– У тебя были деньги? – спросил я. Анджело попытался улыбнуться, но разбитые губы не повиновались ему.
– Деньги? Это у меня-то? Нет, Мэтт. Никаких денег.
– Тогда бутылка? У тебя была при себе бутылка?
– Нет.
– Тогда зачем кому-то понадобилось… – начал было Дэнни.
– Не знаю, – недоуменно сказал Анджело. – Меня ударили по затылку, а когда я оказался на земле…
– То же самое произошло с Фрицем, – сказал Фарво. Фарво был толстяком, который непрерывно моргал. Он все время моргал, потому что старался не видеть картину, стоящую у него перед глазами с тех пор, как его жена пустила себе пулю в голову. Мы все знали, почему он моргает, поэтому никогда не обращали на это особого внимания. Люди становятся добрыми соседями, когда их общая участь – отчаяние.
– И с Диего тоже, – сказал Марти. – Все то же самое, и вокруг никого не было. Очень странно.
– А ты не думаешь, что это копы? – спросил Дэнни.
– Нет, – ответил я.
– Почему?
– Да зачем это копам? У них нет причин для такого повального избиения. Это уже шестой избитый за неделю.
– Копы – мастаки на такие вещи, – сказал Фарво, моргая.
– Только когда у них есть на то причина.
– Копам не нужно никаких причин, – сказал Марти. Ему никто не ответил. Мы поставили Анджело на ноги и потащили его к Профессору. Профессор когда-то был аптекарем, пока не начал употреблять наркотики, к которым у него был доступ. Однако он еще не забыл, как обрабатывать раны. Однажды он мне здорово помог, а теперь помог Анджело. Он закончил перевязку и спросил:
– Что ты собираешься делать, Мэтт?
– Не знаю, – ответил я.
– У нас ведь коммуна, ты знаешь, – продолжал он. – Возможно, это самая дрянная в мире коммуна и, возможно, члены ее – все свиньи, но это еще не причина, чтобы отправить их на скотобойню.
– Ага, – согласился я.
– Ты сталкивался с чем-то подобным прежде? Ты ведь когда-то имел детективное агентство. Тебе никогда не приходилось…
– Нет, мне не приходилось иметь дела ни с чем подобным, – перебил его я.
– Так что же нам делать?
– Держать ушки на макушке, – ответил я. – Мы найдем виновного.
– Думаешь, он оставит нас в покое? – печально спросил Профессор. – Думаешь, у нас нет других забот?
– Именно, – подтвердил я.
Но забот у нас прибавилось. Следующим стал Фарво. Фарво больше не моргал и уже никогда больше не будет моргать. Его забили насмерть.
***
Я начал с того, с чего следовало начинать – с улицы. Я смотрел во все глаза и слушал во все уши, но августовское солнце не помогало моей задаче, потому что август стоял очень жаркий. Когда рубашка грязная, она прилипает к телу, будто клеем приклеивается. Когда подошвы твоих башмаков тонкие, мостовая царапает через них ноги. Когда тебе требуется стрижка, влажные от пота волосы прилипают ко лбу. Я бродил по улицам и думал о джине с тоником и о барах в модных ресторанах. Первым делом я потолковал с Фрицем.
