– Ты несешь какой-то бред, ты знаешь это? Оставить этот дом... получить работу... я не слышал ничего более глупого, чем твои разговоры. – С этими словами он перекатился на свою сторону кровати и натянул на себя одеяло, показывая тем самым, что разговор окончен.
Джинни выключила свет, но не могла заснуть еще долгое время. Она чувствовала, что сейчас открывалась возможность избавиться от этой безысходности, и не собиралась сдаваться. По крайней мере, так быстро.
Холл клуба был ярко освещен, невзрачные серые стены украшены красными и белыми бумажными вымпелами и связками разноцветных воздушных шаров. Так же, как и в предыдущие три года, Джони Уайтсайд со своим ансамблем играли дикую смесь музыки кантри с современными мелодиями.
Джинни всегда нравилось проводить здесь время. В своем обновленном атласном платье она была самой привлекательной из всех женщин. И Перри танцевал с ней пять раз без ее просьб.
– Ты прекрасно выглядишь сегодня, – сказал он, когда смолкла музыка.
– Ты тоже, – автоматически ответила она.
На нем была белая рубашка и его лучший синий костюм. Чистые вьющиеся волосы блестели, мужественный подбородок был гладко выбрит. Он выглядел очень солидно.
– Перри, – осторожно начала Джинни. – Ты не думал о том, что я тебе прошлой ночью сказала? О нашем переезде в город и об остальном тоже?
– Я считаю, что об этом даже не стоит говорить. Здесь наш дом, и мы отсюда никуда не уедем. По-моему, тебе не стоит и помышлять о работе... Может быть, пришло время подумать о втором ребенке...
Топазовые глаза Джинни широко раскрылись.
– Нет, я не смогу заново пройти через это. – Она очень любила Вилли, и меньше всего на свете ей хотелось рожать еще одного ребенка. Она чуть не задохнулась от слов Перри и от мысли, что она еще больше будет связана монотонной жизнью в хижине. Она достала платок из своего кошелька и вытерла им лицо.
– Хочешь еще немного пунша? – спросил муж. – Тебе вроде бы жарко?
– Нет, – ответила она, – мне уже хватит пить. Может, тебе тоже достаточно? Вести машину будет очень трудно, на улице гололед и снег. Если бы мы жили в городе, нам бы не пришлось так далеко ехать.
На подбородке Перри вздулся желвак.
– В тот день, когда я не смогу поднять стакан с виски, я погибну, – сказал он и пошел к стойке бара.
Минут двадцать она ждала, пока он вернется, но он усердно пил и травил анекдоты с шерифом Джеком Барнеем и еще двумя мужчинами. И когда к ней подошел Элмер Хоукинс и пригласил ее на танец, она ответила:
