Уилл вновь изумился ее проницательности.
— А я думал, леди Леоминстер — крепкий орешек, она не часто делает одолжения даже близким знакомым. Какими же щипцами вам удалось расколоть ее?
— Моими манерами, — самодовольно улыбнулась мисс Роуэллан. — Она считает меня невинной простушкой.
Уилл невольно расхохотался.
— Да ну? Вот бы не подумал!
— Она видит то, что хочет видеть, — объяснила мисс Роуэллан, серые глаза которой стали холодны, как море зимой. — Как и большинство других людей.
— Это верно, мисс Роуэллан, — подтвердил Уилл, — но до знакомства с вами я не встречал ни одной женщины, которая понимала бы это.
Ребекка грустно улыбнулась.
— Мистер Шафто, быть баснословно богатой сиротой — нелегко. — Отвернувшись, она добавила: — Мне рано пришлось усвоить много суровых истин.
Уилл впервые испытал сочувствие к ней и поразился самому себе, ибо он привык рассчитывать каждый свой поступок, обдумывать каждое слово, имея дело с женщинами. Но сейчас он не задумываясь потянулся к руке Ребекки, лежащей на колене.
С чего это ему вздумалось утешать ее? Утешать женщину, которая всегда со всеми была холодна? Этого Уилл не знал. Он чувствовал только, что ему не терпится коснуться ее руки и получить в ответ радостный взгляд.
Мисс Роуэллан медленно подняла голову. На неопределенное время в комнате воцарилась тишина. Выражение лица Ребекки осталось прежним, не изменилось и лицо Уилла. В его поступке не было ничего предосудительного — таким жестом женщина могла бы приласкать обиженного ребенка. Но все кончилось в один миг. Мисс Роуэллан отдернула РУку.
— Вижу, вы еще и добры, мистер Шаф-то, — безучастно произнесла она. — Но я не нуждаюсь в вашей доброте. Она не входит в условия сделки, которую мы заключили из чисто деловых соображений. Прошу вас помнить об этом. Мне бы не хотелось разрывать соглашение с вами и начинать все заново.
Она и вправду казалась ледышкой — как предупреждал Уилла Гарри Фицалан. Однако он вдруг ощутил пустоту. Пальцы, которые еще недавно касались ее руки, повисли в воздухе.
К собственному изумлению, Уилл вдруг понял, что всей душой сочувствует одинокой девушке, сидящей напротив. Что ей довелось пережить, если она лишилась легкомыслия, свойственного любой юной особе? Неужели мисс Ребекка Роуэллан отказалась от радостей жизни только для того, чтобы ненароком не подпустить к себе окружающих, в которых видела одних врагов? На краткий миг он почувствовал ее боль как свою собственную.
