Ей вдруг показалось, что ее накрыла теплая волна, внизу живота возникло незнакомое тянущее ощущение. Она понимала, что не должна позволять графу себя целовать, что это грешно. Николас Уорринг — женатый мужчина. Более того, у него наверняка дюжина любовниц. Если ему нравится женщина, он делает ее своей, а когда она ему надоедает, безжалостно выбрасывает.
Однако, зная все это, Элизабет не чувствовала ни стыда, ни раскаяния. Ей было так хорошо в объятиях графа…
Застонав, Ник еще крепче прижал ее к теплой мускулистой груди. Элизабет же, вместо того чтобы отстраниться, обвила его шею и приникла к его груди.
С ее губ сорвался слабый стон, и Николас затрепетал от страсти. Он еще крепче прильнул к губам Элизабет, и она почувствовала, как тело ее охватил огонь страсти. Внезапно Уорринг замер. Сняв руки Элизабет со своей шеи, осторожно высвободился и отступил на шаг. Лицо его было непроницаемым. Огонь, только что полыхавший в глазах, исчез.
— Ступайте в дом, Элизабет, — проговорил он тихим, чуть охрипшим голосом. — И больше никогда не выходите одна.
Элизабет и не подумала возражать. Губы ее все еще пылали, ноги были ватными. Едва найдя в себе силы, она кивнула и, повернувшись, помчалась к дому.
На сей раз овладевший ею страх не имел никакого отношения к Бэскомбу и его людям.
Ник метался по спальне, словно раненый зверь. В третий раз за последний час он остановился у окна, выходившего в сад. Уже начали распускаться анемоны, анютины глазки и тюльпаны, и земля вся расцветилась яркими пурпурными, желтыми и розовыми пятнами. Вдоль дорожек тоже росли красивые цветы, однако Нику они казались блеклыми и невзрачными, ведь Элизабет не могла теперь ходить по саду и любоваться их цветением.
Прошло уже три дня с тех пор, как он запретил ей выходить в сад, гулять по его дорожкам, сидеть на любимой скамеечке. Ник понимал, что это несправедливо. Элизабет не виновата в том, что люди Бэскомба нагло вторглись в его владения. Это он виноват. Он опять недооценил своего противника.
Ник выглянул из окна. Ему хорошо была видна серая каменная стена, тянувшаяся по периметру сада. Возле нее была выставлена охрана — люди, которых нанял Элиас. Их была целая армия, и стояли они довольно близко друг от друга.
Теперь Элизабет будет в безопасности. Она может собирать цветы или, если пожелает, сидеть на своей любимой скамеечке и любоваться птицами. Ни люди Бэскомба, ни он сам — в этом Ник себе поклялся — не будут угрожать ее покою.
