Лгунья и обманщица — вот кто она. Виктория невольно поежилась, думая об этом. Молодая женщина задумчиво опустилась на табурет перед туалетным столиком. Она была совсем не той, кем представлял ее себе Рорк. Это-то и мучило ее больше всего. Виктория старалась забыть, не обращать внимания, но тщетно, избавиться от неприятного чувства она никак не могла.
Вчера вечером чувства эти всколыхнулись в ней с особой силой. Они с Рорком сидели в библиотеке, каждый со своей книгой. Из динамиков лилась божественная музыка — фортепьянный концерт Рахманинова. Внезапно Виктория почувствовала на себе пристальный взгляд Рорка.
— Что-то не так? — спросила она, подняв голову.
Он слегка улыбнулся, и его взгляд скользнул по ней, лаская. Она невольно затрепетала и вспыхнула.
— Виктория, — произнес он мягко.
Только это. Одно слово. Ее имя. Но в голосе Рорка было столько чувства, что у нее пересохло в горле и дыхание пресеклось. Каким-то образом она сумела выдавить из себя дрожащую улыбку и произнести глупое «что?».
— Ничего, — сказал он. — Мне просто нравится произносить ваше имя. Оно вам идет. Вам кто-нибудь говорил об этом?
Нет. Никто ей об этом не говорил. И никто никогда не смотрел на нее так, как он, и не было этого ощущения, будто воздух между ними заряжен электричеством.
— Так звали мою бабушку, — сказала она. — Мне всегда казалось, что мое имя чересчур старомодно.
Рорк снова улыбнулся.
— Именно поэтому оно вам идет.
Несколько мгновений она молча сидела, глядя на то, как он медленно встает и идет к ней. И вдруг, словно испуганный кролик, вскочила со стула, уронив стопку журналов на пол, и, бормоча что-то о том, как ужасно хочет спать, убежала в свою комнату.
Запершись, она прислонилась спиной к двери и с прыгающим в груди сердцем закрыла глаза. Одно и то же слово стучало в ее голове с каждым ударом пульса: лгунья, лгунья, лгунья!.. Она была не той, за кого выдавала себя, и теперь, что бы она ни сказала или ни сделала, ничто не способно смягчить ее вину. Что бы подумал Рорк о ее нежном, старомодном имени, так идущем ей, если бы знал правду? Что бы сказал, если бы узнал о том, что она обманом вошла в его жизнь, движимая желанием найти ребенка, которого отдала чужим людям, — ребенка, который рожден был вне брака от мужчины, которого она никогда, по сути, не любила?
Рыдание поднялось из груди к горлу, и Виктория прикрыла рот руками. Почему она не подумала об этом, прежде чем сказать «да», прежде чем остаться здесь воспитательницей Сюзанны?
