— Рорк. — Виктория с трудом перевела дух. — Я не слышала, как вы вошли. И долго вы здесь стоите?
— Только пару секунд. — Он снова улыбнулся. — Я сожалею, что нарушил вашу идиллию. Надеюсь, Констанция не позволила вам перетрудиться?
— Нет-нет. Она не позволяет мне даже пошевелить пальцем.
О Боже! Голос не слушался ее! Виктория никак не могла справиться с собой. Слышал ли он этот ее глупый вопрос? Дай Бог, чтобы нет, но почему же тогда он смотрит на нее с этой легкой усмешечкой? Что же такое она, черт побери, говорит! Это все из-за сотрясения. У нее все еще временами побаливает голова…
— …слегка опухшие.
Виктория вздрогнула.
— Что?
— Я сказал, что вы пока не должны садиться за руль автомобиля. Вы все еще страдаете от последствий сотрясения. — Он нахмурился, когда она приблизилась к нему. — У вас веки все еще слегка опухшие.
— Да, немного. Доктор Мендоса говорит…
— Поверните голову к свету. — Рорк обхватил руками ее лицо и приподнял его. Его руки были такими прохладными, а ее щеки — непривычно разгоряченными. Виктория передернула плечами. Рорк еще больше нахмурился. — В чем дело?
— Ни в чем, — быстро сказала она.
— Вам больно?
Он легко погладил ее по щеке, а Виктория приложила все силы, чтобы не вздрогнуть.
— Нет, — сказала она торопливо. — Я только… я только… — Она беспомощно взглянула на него. — Дело в том… дело в том, что это солнце. Оно мне светит в глаза.
Рорк улыбнулся, отпуская ее.
— Наверное, оно хочет сказать вам что-то.
Его улыбка была такой заразительной. Она почувствовала, как в ответ ее собственные губы растягиваются в улыбке.
— Правда?
Он кивнул.
— Да, — сказал он, взяв ее за руку. — Констанция! Сколько времени осталось до обеда?
— Двадцать минут, не больше.
Рорк усмехнулся.
— Ага, — сказал он. — Будем считать, что час.
Экономка всплеснула руками.
— Всего двадцать минут, сеньор!
— Констанция! Как я могу показать сеньорите Гамильтон самый прекрасный на свете закат за такое короткое время?
Виктория взглянула на него с изумлением.
— Час? Чтобы наблюдать закат солнца?
Рорк разочарованно покачал головой.
— Вы видите, Констанция, как мало эта женщина знает о солнечном закате? — Он повернулся к экономке. — Так что вы говорите об обеде?
Констанция вздохнула и развела руками.
— Ну хорошо, час. — Она бросила отчаянный взгляд на кипящие на плите кастрюли. — Но только знайте, если что случится с моим бедным омаром, это будет на вашей совести.
Уже с самого начала Виктории стало ясно, почему наблюдения за закатом на острове Пантеры должны занять столько времени. Рорк выстроил все это словно какой-то торжественный древний обряд. Хотя, в общем-то, нетрудно было заметить, что многие элементы этого обряда были сымпровизированы прямо на ходу.
