Игру прервало лязганье открывающейся железной двери: в камеру вошло двое солдат, один из них нес котел с похлебкой для арестантов, другой вытащил из голенища свернутый в трубочку список и начал перекличку.
— Ральф Коэн и Лишер Кронт?!
— Здесь, — угрюмо отозвался Кронт, Ральф лишь махнул рукой.
— Ваше дело рассмотрено. Решением суда вы приговорены к смертной казни через повешение. Экзекуция состоится на этой неделе.
— Ты только разбуди нас. Опаздывать-то невежливо… — хмуро произнес Кронт.
— Подождите! Какой суд? Когда он был? Почему без меня? — Ральф был поражен.
— У вас нет права голоса, — бросил солдат и продолжил перекличку.
— Эй, послушай! Он ведь у нас аристократ, не бродяга какой-нибудь. Влиятельное лицо… Отвел бы ты его к судье.
— И получить выговор? — по лицу стражника было заметно, что слова Кронта его все-таки заинтересовали.
— Получить деньги. У тебя ведь есть деньги, высокородный?
— Я могу выписать чек…
— А мне этим чеком подтираться, что ль? — стражник презрительно скривился.
— Тобой подотрутся, идиот! Тебе деньги предлагают, не хочешь — не надо, другой возьмет.
Стражник хмуро оглядел арестантов, которые с нескрываемым интересом слушали разговор и, наконец, решив, что навар стоит риска, сказал:
— Ладно, дай ему бумаги, Гарт. Пиши свой чек. Только учти — деньги для нас двоих, и у нас дети малые, жены, любовницы, собаки и престарелые родственники, все есть хотят…
— Ага, и еще вы, небось, благотворительностью занимаетесь, — засмеялся Кронт.
— Ну конечно. Вот уже который год на нужды арестантов последнюю монетку отдаем, чтоб каждый головорез на хорошей новенькой веревке болтался… Ладно — тридцать на каждого, и прям сейчас веду к судье.
Кронт хитро прищурился:
— Десять.
— Что? Двадцать семь, так и быть.
— Хм… Пятнадцать.
— Двадцать пять.
— Восемнадцать — и если не согласны, будем ждать другой караул.
— Ну, двадцать два, только из сочувствия к вашим несчастным родителям.
— Тринадцать.
— Как, было же восемнадцать?!
Кронт закатил глаза к потолку. Стражники переглянулись и главный из них сказал:
— Хорошо, пятнадцать. По рукам?
— Ладно, — нехотя согласился Кронт.
Ральф, в некотором ступоре от неожиданного решения суда, молча наблюдал за торгом. Пристроившись у лампы, он выписал чек. Стражник изучил подпись, тщательно спрятал бумажку под мундир и сказал:
— Что ж, Гарт, кажется, этот и впрямь из благородных. Имеет право на аудиенцию, как считаешь?
— Имеет, имеет, — проворчал второй и вытолкнул Ральфа из камеры.
