- Последнее сравнение - излюбленное ими - приводило их к десяткам других, также между повествовательным и сексуальным искусствами, по поводу которых не было недостатка ни в пылких раздорах, ни в столь же энергичном согласии. Джинн заявил, что в его время и в его мире есть специально занимающиеся страстями ученые, которые утверждают, что, с одной стороны, сам язык ведет свое начало от "инфантильной прегенитальной эротической - полиморфно перверсной - избыточности", а с другой - это осознанное внимание является "либидинальным гиперкатексисом", - под этими магическими фразами они, кажется, подразумевали, что письмо и чтение или процесс рассказа и его восприятие на слух буквально являются способами заниматься любовью. Так ли все это на самом деле, ни его, ни Шерри абсолютно не интересовало, однако они любили говорить, что оно как бы (их любимые слова) так и есть, и, исходя из этого, объясняли подобие между традиционной драматической структурой - экспозицией, нарастанием действий, кульминацией и развязкой - и ритмом полового сношения от предваряющих игр через совокупление к оргазму и расслаблению. Отсюда же, считали они, популярность любви (и сражения, темной стороны той же рупии) как темы повествования, любовных объятий как его кульминации и посткоитусной апатии как его естественной основы: можно ли найти лучшее время для рассказов, чем в конце дня, в постели после занятия любовью (или около походного костра после боя или приключения, или у камина после работы), чтобы выразить и подчеркнуть взаимную сопричастность любовников, товарищей, коллег?
- "Самую длинную историю в мире, - заметила Шерри, - "Океан сказаний", семьсот тысяч двустиший, рассказал своей царственной супруге Парвати бог Шива в благодарность за то, как она однажды занималась с ним любовью. Чтобы зачитать ее целиком, сказителю понадобилось пятьсот вечеров, но она, утвердясь на его чреслах, с удовольствием слушала, пока он не кончил".
- К этому восхитившему его примеру джинн добавил несколько других, нам неизвестных: в частности, великий эпос, называемый "Одиссея", герой которого возвращается домой после двадцати лет войн и скитаний, занимается любовью со своей верной женой и пересказывает ей в постели все свои приключения, пока боги все длят и длят для него ночь; другое произведение, именуемое "Декамерон", в котором десять галантных дам и господ, укрывшись в своих сельских домах от городской чумы, ублажают друг друга под конец каждого дня историями (кое-какие из них заимствованы у самой Шерри) как своеобразной подменой занятий любовью - искусная выдумка вполне под стать искусственной природе их крохотного общества. И конечно же, книга о самой Шерри, из которой, по его словам, он пересказывает нам истории, - на его взгляд, лучшая иллюстрация того, что отношение между рассказывающим и рассказываемым по своей природе эротично. Роль рассказчика, как ему кажется, безотносительно к его полу, по сути своей мужественна, слушателя или читателя - женственна, рассказ же является средством их совокупления.
