— Отдай седло его хозяйке!
— Нет, нет! Оставьте его у себя! Прошу тебя, Керим, — горячо возразила Нина, — пусть это будет память обо мне…
— От подарков отказываться не смею по обычаю лезгинского племени, — важно произнес молодой горец, — но и сам не хочу оставаться в долгу. Возьми взамен, княжна, вот эту вещь.
Выхватив из-за пояса небольшой дагестанский кинжальчик с богатой насечкой, усыпанный драгоценными камнями, Керим передал его девочке.
— Пусть это утешит тебя хоть отчасти за потерю коня! — добавил он ласково.
Нина вспыхнула от удовольствия. Кинжал храбреца Керима! Того самого Керима, слава о смелости которого гремела по всей Карталинии, того Керима, которого воображение рисовало героем, имя которого втайне восхищало ее…
Если потеря Смелого была для Нины тяжелым ударом, то подарок Керима, этого бесстрашнейшего из душманов, этого рыцаря гор, конечно, немного утешил княжну в ее печали. Она дружески простилась с товарищами своего спасителя, такими же душманами, как и Керим, и, подсаженная ими на его коня, выехала из пещеры. Молодой горец поместился позади нее, в широком седле.
Гроза давно миновала… Последние раскаты грома замолкли. Темная кавказская ночь заволокла горы… Яркая, горящая и светлая, как солнце, звезда Ориона засветилась высоко на восточном небе…
Керим сказал правду. Не прошло и получаса, как они были в предместье Гори.
У самого дома князя Джаваха молодой душман опустил свою спутницу на землю и, шепнув ей еще раз: «А ты все-таки жди меня в гости, княжна!» — быстро повернул коня и скрылся из виду.
