– Ты едешь в Уэльс в такое время года? – ужаснулась Мейми. – Декабрь на носу! Кстати, пока не забыла – какие у тебя планы на Рождество? Мы с Фредом будем рады, если ты к нам присоединишься.
От бабки Мейми унаследовала небольшой особняк за городом, и они с мужем проводили там Рождество, да и все свободное время, какое удавалось выкроить в течение года.
– Ну, пожалуйста, – уговаривала Мейми. – В этом году мне понадобится твоя помощь. По-моему, я беременна.
Вскоре после свадьбы у Мейми был выкидыш, и Фред с тех пор отвергал всякую мысль о том, чтобы попробовать снова завести ребенка. Видимо, в последнее время он все же сдался.
– Доктор Бронк убедил Фреда, что такое, как в прошлый раз, больше не повторится, – подтвердила догадку Мейми.
– Я очень рада за тебя, – с нежностью отозвалась Элинор. – Конечно, я приеду к тебе сразу после турне.
Мейми знала, что Элинор собирается перед Рождеством совершить недельное турне по полуострову Корнуолл, об истории которого писала в одном из своих романов.
В три часа подруги покинули ресторан. Мейми отправилась за покупками, а Элинор – домой, готовиться к поездке в Гудуик.
Элинор пару раз уже бывала в коттедже Дианы, но приезжала не работать, а просто погостить. До сих пор ей не требовалось уединение, которое предлагал этот приют для литераторов. Писалось ей всегда легко, да и эту книгу она сочинила на одном дыхании. Трудности возникали, лишь, когда надо было описывать чувства персонажей.
Элинор тщательно уложила вещи: пару джинсов, которые она теперь редко носила, но они по-прежнему были ей впору, кучу толстых свободных свитеров, комплект теплого белья, на всякий случай, носки и свою портативную пишущую машинку – а вдруг в коттедже сломается генератор, и электрическая машинка Дианы выйдет из строя?
Понадобятся резиновые сапоги, напомнила себе Элинор, так что придется купить пару перед отъездом. Затем – еда, что означало визит в местный супермаркет. Кипа бумаги для машинки, ее записи… Господи, да будет ли когда-нибудь конец этому списку? И все время, пока девушка собиралась, в ее мозгу продолжал крутиться разговор с Реем Парришем.
Рей славился своим язвительным и острым языком, но до сих пор Элинор ни разу не приходилось с ним сталкиваться. Однако в это утро он просто уничтожил ее своими словами, произнесенными авторитетным тоном оратора, изрекавшего неопровержимые истины. Хуже всего было то, что возразить ей было нечего. Ее героине действительно не хватало глубины чувств. Элинор прервала сборы, и устало опустилась на стул. Она уже больше не могла скрывать от себя правду: что делать с Эжени, она понятия не имела.
