Румба — веселый танец,
Румбу танцуют все!
Румбу привез испанец,
Румбу — на корабле!
Глупейшая, зато и моднейшая песенка, сочиненная на мотив румбы, исполнялась в здешнем кинотеатре. Перед началом вечерних сеансов выступал джаз-оркестр, и певичка, отщебетав «Приходи вечор, любимый, приголубь и обогрей», вкалывала потом «Румбу — веселый танец» и перебирала при этом ногами по-лошадиному. Никто из слушателей не замечал, что приходить на свидание вечор нельзя, ибо вечор означает вчера вечером. Но все запоминали слова румбы. И поэтому, когда Филя-Отрок исполнил румбу на колоколах, город узнал ее. Приобщение к светской музыке окончилось для звонаря плачевно: священники обвинили его в богохульстве и уволили.
А возможно, это и смешно? Если так, посмеемся. Но в другой раз, на досуге. А сейчас предстоит иная музыка — боя. Впрочем, после нее вполне резонно послушать колокола. Не малиновый, неправдоподобный звон их, а взаправдашний, тягучий, похоронный. Отстраненный от должности Филя-Отрок в свое время звонил и на похоронах.
Позади, в березнячке, окопались танки в засаде, впереди, в черемуховых зарослях, обосновались со своими длинноствольными пушечками истребители танков; на танки и пушки наброшены маскировочные сети, навалены ветки. На следующей за нашей высотке пехота рыла вторую линию окопов. По грунтовке, которую мы оседлали, на север пропылила колонна самоходных установок, за ней стрелковая часть; с севера газовали автомашины за боеприпасами, они вывозили раненых — в кузовах перевязанные окровавленными бинтами головы, плечи, ноги, с высотки хорошо видно; легкораненые брели по обочинам, неся руку на перевязи или опираясь на палочку.
Дым уже зависал над полем, сажа падала, как черный снег, воняло гарью. Бой, похоже, шел километрах в трех; среди артиллерийской и минометной стрельбы различается пулеметная. Да, вот и жаворонки перестали петь. Лишь солнце жжет по-прежнему, оно подбирается к зениту. Жажда. Солдаты с котелками и флягами бегают к болоту, приносят коричневую, отдающую тиной воду. Макеев ругается: только кипяченую, нельзя сырой, дизентерия будет, — его не слушают. В самом деле, когда ж тут кипятить? Вовсю копают траншею и ходы сообщения. Ты и сам не кипятись. И Макеев утихает, пьет из принесенного Евстафьевым котелка.
Фуки произносит:
— Сашка-сорванец, из огня да в полымя? От девочек в бой? Да-а, вкусные были девочки, скажешь нет? Чего-то с ними будет, бои ведь недалеко от Шумиличей…
