— Отставить болтовню!
Солдаты примолкают. Макеев думает: «Зачем же перепрыгивать через взводного? Сказал бы мне, а уж я солдатам… И к тому же зачем так — болтовня? Есть отличная армейская формулировка: «Отставить разговорчики!» Заметьте: не болтовня — разговорчики».
У развилки рота начала разворачиваться, чтобы двигаться назад, и тут Макеев увидел командира полка. Полковник стоял при дороге, в окружении замполита, зама по строевой, начальника штаба, адъютанта, и разглядывал проходящих. Всякий раз, когда Макеев сталкивался с ним, а сталкивался он раз пять — полковник недавно прибыл взамен убитого майора, который командовал полком аж от Ржева, — Макеев поражался: офицер в таком высоком звании посажен на полк, и наград, наград-то сколько! А уж затем поражало лицо полковника — выпуклые надбровья, бугристый лоб, крупный нос над тонкими, сжатыми губами, тяжелый квадратный подбородок, мясистые складки у рта — суровые, волевые черты. И глаза суровые, жесткие. Он стоял, расставив ноги в хромовых сапогах-бутылках, уперев левую руку в бок, в правой зажал хлыст и щелкал им по блесткому голенищу.
Скользнув глазами по колонне, задержался на Макееве, и тому показалось, что они на миг утратили холодность и суровость, и лейтенант неизвестно почему с поспешностью отворотился. Через несколько шагов с той же поспешностью обернулся. Полковник все еще смотрел на него, но какое у него было выражение, отсюда и в ходу не разберешь. Позы не изменил: рука в бок, хлыст пощелкивает по голенищу.
Колонна двигалась по знакомым местам: пепелище на холме, подле пруда березовая роща пятачком, такие на военных картах обычно именуются «Круглая», взорванный льнозавод, кирпичная труба разрушена наполовину. Знакомо, знакомо, уже проходили здесь. Почему в самом деле повернули вспять? Полковое начальство заплутало? И почему так внимательно, пожалуй, заинтересованно глядел полковник на него, лейтенанта Макеева? С чего этот интерес, вроде бы доброжелательный? А полковник — колоритная фигура: орденов полна грудь, звание высокое, следующее уже генеральское, а сидит на полке. Поговаривают, будто он сюда назначен с понижением, погорел на чем-то. Будто прежде чуть ли не дивизией командовал.
Ах ты, взводный, ах ты, лейтенант! Что уставился на меня? Знаю, отчего уставился. Как же, любопытно взглянуть на комдива, превращенного в комполка, по сути, разжалованного. Хотя звание сохранено. А мог и звездочки недосчитаться. Все могло быть, когда попал в немилость.
