— Что уж тут у нас за цветы. — Она сделала несколько шагов, словно я тянул ее за невидимую веревочку, и ей, при всем ее недоверии ко мне, ничего не оставалось, как подчиняться. Я двинулся дальше, а она, идя следом, продолжала:- Их немного, и притом самые простенькие. Разводить цветы слишком дорого, нужен особый человек.
— А вы возьмите меня, — предложил я. — Я стану работать бесплатно, а еще лучше, найму садовника за свой счет. И у вас будет самый прекрасный цветник во всей Венеции.
Я услышал сдавленный возглас — то ли протеста, то ли невольного восхищения этой смело набросанной мною перспективой. Потом она выговорила с усилием:
— Но мы вас не знаем — мы вас совсем не знаем.
— Вы знаете меня столько же, сколько я знаю вас, даже больше — вам, по крайней мере, известно мое имя. А если вы англичанка, то я почти ваш соотечественник.
— Мы не англичанки, — сказала она, безропотно глядя, как я отпираю и отвожу в сторону ставни на одной половине широкого и высокого окна.
— Вы так прекрасно говорите по-английски, кто же вы, осмелюсь спросить? — Сверху, из окна, сад и в самом деле выглядел неказисто, однако я сразу увидел, что его нетрудно будет преобразить. Моя собеседница, вконец смущенная и растерявшаяся, ничего не ответила на мой вопрос, и тогда я воскликнул: — Уж не хотите ли вы сказать, что вы тоже американки?
— Не знаю. Были американки.
— То есть как это «были»? А теперь — нет?
— Так много лет прошло. Теперь мы, кажется, уже никто.
— Вы много лет живете здесь? Что ж, это меня не удивляет — у вас такой прекрасный старинный дом. Вероятно, вы все любите отдыхать в саду, продолжал я, — но, уверяю вас, я вам нисколько не помешаю. Облюбую себе какой-нибудь дальний уголок, и вы меня ни видеть, ни слышать не будете.
— Мы все любим отдыхать в саду? — рассеянно переспросила она, не подходя ближе и глядя на носки моих ботинок. Кажется, она думала, что с меня станет схватить ее и выбросить в окно.
— Ну да, вся ваша семья — все, кто живет здесь.
— Мы здесь живем вдвоем, кроме меня еще одна моя родственница. Она очень стара. Она никогда не спускается вниз.
Волнение вновь охватило меня, когда я услышал эти точные приметы Джулианы, однако я сумел совладать с ним.
— Вдвоем в таком огромном доме! — Я сделал вид, будто не только удивлен, но чуть ли не возмущен этим. — Сударыня, но, стало быть, у вас тут избыток свободного места?
— Свободного места? — повторила она, словно бы тешась непривычным для нее звучанием собственного голоса.
