— Вот, вот, именно грандиозный, — откликнулся ее гость. — А заодно уродливый и отвратительный.
— Вы сами в это не верите, — возразила она. — Если б верили, не гадали бы о нем все время. Просто знали бы, и все. Нет, вы чувствуете другое — это что тогда у вас была бы сила. И я тоже это чувствую.
— Я бы нравился вам такой? Она чуть помедлила с ответом.
— Как вы могли бы мне не нравиться?
— Понимаю. Я нравился бы вам такой. Вы предпочли бы меня в обличье миллиардера.
Она просто повторила свой первый ответ:
— Как вы могли бы мне не нравиться?
Он все еще стоял перед ней — эти слова как будто удерживали его на месте. Он понял их, понял все, что было в них заключено, — это подтверждалось уже тем, что он никак иначе на них не реагировал.
— По крайней мере я теперь понял, что я собой представляю, — продолжал он так же просто, — обратная сторона медали достаточно ясна. Примером я ни для кого служить не мог; боюсь, что во многих кругах мне и в звании порядочного человека готовы отказать. Я бродил по странным тропам и поклонялся странным богам, и вы, наверно, часто думали, да ведь вы мне в этом сами признались, что все эти тридцать лет я вел эгоистическую, легкомысленную, недостойную жизнь. И вот видите, что она из меня сделала.
Она помедлила, улыбнулась ему.
— А вы видите, что она сделала из меня.
— О, вы из тех людей, которых ничто не может изменить. Вы родились, чтобы стать тем, что вы есть, — в любом месте при любых условиях; вы то совершенство, которого ничто не может запятнать. И разве вы не понимаете, что, не будь моего изгнания, я не ждал бы так долго?… — Он запнулся от какого-то внутреннего укола в сердце.
— По-моему, главное, что надо понять, — проговорила она после паузы, — это то, что все это ничему не помешало. Это не помешало вам в конце концов оказаться здесь. Это не помешало всему, что сейчас происходит. Это не помешало вам сказать… — Тут и она запнулась.
Но ему хотелось разобраться во всем, что могло таиться в ее сдержанном волненье.
— Может быть, вы считаете — это ужасно! — что я уж лучше и быть не могу, чем был до сих пор?
— Нет, нет! Совсем вы не такой. — Она встала со стула и подошла поближе. — Но мне все равно! — Она улыбнулась.
— То есть, по-вашему, я не так уж дурен? Она подумала.
— Если я это скажу, вы мне поверите? То есть будет ли это для вас решением того вопроса, который вас так мучит? — Но, как бы прочитав в его лице, что он с чем-то не согласен, что у него, видимо, есть какая-то идея, может быть абсурдная, но от которой он сейчас не склонен отказаться, она закончила: — Ах, вам тоже все равно, но совсем по-иному — вам все равно, потому что вас ничто не интересует, кроме вашей собственной особы.
