На ватных ногах Пенкин прошагал на свое новое место во главе стола, положил перед собой заветную тетрадь, придвинул поближе разбитый телефон и достал, наконец, новенькую «Мицубиси». Братва с любопытством наблюдала за манипуляциями начальства. Пауза затягивалась, и Сеня, собравшись с духом, не поднимая глаз, хрипло произнес заготовленную накануне фразу:
— Разрешите объявить первую планерку открытой. Гм-м!.. Многозначительное «гм-м» должно было придать речи необходимые вескость и солидность. — Нужно обсудить план демонтажа дома номер тринадцать по улице Береговой.
— Да чего там обсуждать, язык мозолить! — Смуглый парень лихо сплюнул, и «бычок», описав дугу, вылетел за порожек вагончика. Снести к дьяволу — и баста! Перекрытия выбить, а коробку тягачом сдернуть.
— Не шебурши, паря, — одернул товарища седой. — Не лезь поперед батьки в пекло. Семен Иванович, давайте раньше познакомимся. Всеж-таки работать вместе. Моя, например, фамилия Шахов, Николай Андреевич, по специальности бульдозерист. Это — Амир Тагиров, водитель, ас, можно сказать. И — Константин Кринка, наш славный бомбардир, он же крановщик.
— Очень приятно! — Сеня покраснел, обводя глазами бригаду, и еще раз с чувством повторил: — Очень рад! Надеюсь, мы сработаемся, товарищи.
— И мы надеемся, — снова чему-то обрадовался Шахов. — Позвольте ввести вас в курс дела.
— И вводить неча, — встрял рыжий. — Айда, на месте посмотрит.
— Дельное замечание, — кивнул Шахов. — Одно дело — на бумаге, — он насмешливо покосился на толстую тетрадь прораба, — а когда своими глазами…
— Гм-м, — Пенкин поднялся, спрятал тетрадь в портфель и, выдержав паузу, раздумчиво произнес: — Что ж, проводите на объект.
Шахов метнулся к выходу, отшвырнул в угол злополучный ящик, дабы начальство еще раз не споткнулось в самом начале своего трудового пути, и ласково предупредил, пропуская вперед Пенкина:
— Семен Иванович, осторожно! Здесь три ступеньки!..
Вид у дома и впрямь был неказистый: почерневший от старости, осевший на бок, видимо, подмытый грунтовыми водами. Но о доме заботились: кто-то совсем недавно покрыл шифером крышу, подсыпал завалинку и отмыл до блеска окна. Рядом, прямо на чахлом газончике, подмяв молодую березку, разлаписто стоял гусеничный кран с привязанным к тросу внушительным чугунным шаром-молотом. У покореженного забора, набычась, пристроился обляпанный засохшими комьями дерна видавший виды бульдозер.
Все остановились, задрав головы на конек крыши, изображающий не то морду, не то хвост какого-то сказочного зверя. Когда-то дом украшала, очевидно, затейливая резьба, судить о которой теперь можно было лишь по нескольким чудом уцелевшим, растрескавшимся фрагментам.
