– У меня провал памяти с того момента, как Марко Анджело в кухонном полотенце вместо юбки и в войлочной шляпе Джека Фортескью начал распевать «Девушку из Ипанемы».
– Ха, – Найл снова опустился на подушку. – Классная вечеринка была, что ни говори.
– Рада, что тебе она пришлась по душе. – Таш снова вздрогнула, вспомнив, как они возвращались обратно в сопровождении местного бармена. Тот уговаривал всех принять участие в полуночной мессе, и вдруг появился Найл с белым индюком на руках. Это было похоже на галлюцинацию!
– И что теперь делать с призом? – спросила она слабым голосом.
– Ну, раз мы отмечаем сегодня рождение Спасителя, а твои прожорливые родственнички приезжают уже через час, самое правильное – зажарить птичку.
Найл поднялся и направился в ванную; красивые черные кудри падали на его заспанные глаза.
Таш топталась в коридоре, пока он принимал душ.
– Я не хочу, чтобы ты его убивал, – взмолилась она.
– Отлично. – Найл лениво усмехнулся, поцеловал ее в лоб и прошел на кухню. – Вообще-то я на это не способен. Я думал доверить это тебе. – Он повернулся к индюку, все еще торчавшему рядом с кошачьей дверцей: – Привет, дружище!
Красные глаза индюка слезились от холода, а небрежно болтающийся мясистый нарост напоминал шутовской колпак.
– Я тоже не собираюсь убивать его! – Таш торопливо следовала за Найлом.
– Ну, если нет, так и проблемы нет. – Найл обследовал уже несколько секций буфета на предмет наличия алкозельтцера и теперь рыскал в холодильнике в поисках минеральной воды. Баллон, однако, был полностью заморожен, и из горлышка вылилось лишь несколько жалких капель.
– Ладно. – Таш присела на ледяной стул. – Но я, в любом случае, купила уже начиненную замороженную жирную индюшку, и сейчас я ее благополучно приготовлю в микроволновой печи. – Она потянулась за сигаретами.
– Скажи мне, дорогая, – спросил Найл, отчаявшийся уже найти, чем запить таблетки, – а твоя супериндюшка, случайно, не саморазмораживающаяся?
– О, черт!
Таш с ужасом наблюдала, как Найл открыл морозильную камеру и извлек из нее несколько старых упаковок с пиццей, банку зеленого горошка, две пустые формы для льда, бутылку водки и индюшку, заледеневшую на века, как останки мамонта.
– Таш хорошо готовит? – спросил Паскаль, едва его взятый напрокат «мерседес» выехал на шоссе, вливаясь в поток машин, спешащих доставить пассажиров к месту празднования Рождества. Большой галльский нос Паскаля, казалось, уже вдыхал запах предстоящих восхитительных угощений.
