Серина закусила губу и отвернулась, стараясь скрыть от мужа свое разочарование. В первые недели после свадьбы она часто говорила ему о том, как ей не терпится стать матерью. Теперь же Серине хотелось, чтобы он ничего не знал о ее желании, потому что это только увеличивало его муки.
– Ты снова думаешь о ребенке? – тяжело вздыхая, спросил Сайрес.
Ее глаза налились слезами, а в горле появился горький комок. Слезы предательски покатились по щекам. Она попыталась стереть их так, чтобы Сайрес этого не заметил, но он неожиданно сам вытер ей лицо шелковым платком.
– Прости меня. Я не могу выразить словами, как мне жаль, – проговорил он почти шепотом. – Я знаю, какое давление оказывает на тебя твоя бабушка и как трудно тебе было навещать недавно родившую сестру.
– Бабушка желает мне только добра, а визит к Кэтрин доставил мне огромное удовольствие.
Сайрес нахмурился:
– Это лишь слова, а Кэффи сказала, что ты проплакала все время до возвращения домой.
Серина резко поднялась с кровати, плотно сжав губы. Она решила, что позднее обязательно поговорит со своей горничной.
– Кэффи слишком много болтает.
– Но она говорит правду, дорогая, и мы оба это знаем, – возразил Сайрес. – Серина, я много думал над нашей проблемой. Ты знаешь меня как человека, который привык рассуждать логически. И я пришел к выводу, что у нас имеется только один выход из создавшегося положения.
Серина напряженно посмотрела на мужа:
– Какой же?
Его темные глаза, в которых обычно она видела только нежность и любовь, теперь смотрели на нее твердо и сурово. Холодок тревоги пробежал по ее спине.
– Ты должна завести любовника, – сказал муж, – и быть с ним до тех пор, пока вам не удастся зачать ребенка.
Сердце Серины упало. Господи, неужели Сайрес действительно только что сделал ей подобное предложение?
– Как ты можешь говорить такое? – воскликнула она. – Это… это же прелюбодеяние!
Он схватил ее за плечи.
– Серина, послушай меня. Это не прелюбодеяние, вернее, не совсем. Я хочу, чтобы ты осуществила свою мечту о материнстве. Прошу тебя, пойми это.
Серина вырвалась из объятий мужа и с ужасом посмотрела ему в глаза.
– Я стояла перед алтарем в храме Божьем и клялась тебе в верности до конца наших дней. И я не могу впасть в грех только по одному твоему желанию.
– Я не стал бы предлагать тебе завести любовника, если бы не был уверен в правильности этого решения, – настаивал он. – Мне нужен наследник, который защитит титул и владения, принадлежавшие моему роду в течение четырех сотен лет. А ты, дорогая, мечтаешь о ребенке. В двадцать два года у многих женщин уже есть дети. А наказание за нарушение клятвы целиком ляжет на меня.
