– Да, – прошелестел Бретт.
– И разве стены вашего кабинета, да и не только эти облупившиеся стены, но и все – и дом, и магазины, и филиалы, – разве не показались вам вдруг тесными, жалкими?
– Да, – согласился Бретт беззвучным голосом.
– А если я вам сейчас скажу: я шутил, я уезжаю в свой дорогой колледж преподавать философию и у вас все останется по-прежнему, снова потекут серые однообразные дни, – разве не почувствуете вы всей душой острого разочарования?
– О да! – воскликнул Бретт.
– Значит, – торопливо заключил Квота, – вы решились? Мы начинаем, мы идем на этот эксперимент?
– Да, – крикнул Бретт, возбужденно подскакивая в кресле. – Да, да и еще раз да! Какие могут быть колебания? Ведь сам Каписта – о чудо! – побледнел и замер, лишился дара речи. Если даже у моей осторожной племянницы блестят глаза, словно она присутствует на собственной свадьбе! Дорогой Квота, – голос Бретта дрогнув, – не знаю, чему будут свидетелями стены этого кабинета через несколько месяцев – может, радостных слез и объятий, а может, криков отчаяния. Не знаю, не знаю… Знаю одно – сейчас, и немедленно…
– В таком случае распишитесь здесь, – сказал Квота и придвинул Бретту бумагу и ручку.
– Что это? – пробормотал Бретт, захваченный врасплох в этот миг высшего упоения.
– Временное соглашение о сотрудничестве.
– Давайте!
Он схватил ручку, поставил свою подпись и судорожно сделал вместо росчерка закорючку.
– Благодарю. – Голос Квоты прозвучал вдруг удивительно холодно.
На его лице появилось выражение ледяного безразличия. Он взял листок и аккуратно спрятал его и ручку во внутренний карман пиджака, но тут оторопевший от изумления Бретт собрался с мыслями.
– А когда… – голос его прозвучал робко, даже боязливо, – а когда вы начнете налаживать…
Квота бросил на него надменный взгляд, в котором нельзя было ничего прочесть.
– Чуточку терпения, дорогой друг. Чуточку терпения.
Не помня себя от волнения, Бретт вскочил с кресла.
– Послушайте, в среду у нас заседание правления, скажите… могу я им объяснить…
– Нет, ни в коем случае, – бросил ему Квота через плечо, медленно направляясь к двери. – Такие дела в один день не делаются. И даже за неделю. Будьте благоразумны.
– Тогда когда же? В следующую среду, – настаивал Бретт, идя за Квотой и чуть ли не наступая ему на пятки. – В следующую? Ведь это будет через десять дней…
Квота уже взялся за ручку двери. Раскрыв дверь, он обернулся и сказал:
– Ничего не могу вам обещать. Чуточку терпения, и все будет в порядке. Не беспокойтесь. Я вас извещу.
