Андра вышла на палубу. Она фотографировала местных жителей, на маленьких лодках сновавших под самым бортом океанского лайнера.
Неожиданно на палубе появился долговязый юноша, надоедливо преследовавший кинозвезду. Андра терпеть его не могла. Поискав, куда бы от него скрыться, она заметила одну-единственную лазейку – лестницу с медными перилами, над которой висел знак: «Вход запрещен». Поняв, что очутилась на мостике, Андра повернулась, чтобы спуститься вниз, но между ней и ярким солнцем появился человек в белой форме. Это был первый помощник капитана. Глаза его смотрели холодно и строго.
– Доброе утро, мисс Ли. Извините, но пассажирам не разрешено находиться здесь.
– А что, капитан Стивене закует меня в цепи, если я не уйду?
– Не думаю, что он будет столь неучтив по отношению к мисс Ли, но непременно проводит вниз. То же должен сделать и я, – сухо произнес Фрей.
Почему-то Андра почувствовала себя задетой.
– Не стоит беспокоиться, капитан Роулэнд. Я сама спущусь. Мне пришлось подняться сюда, скрываясь…
– Это интересно. От одного из ваших поклонников?
– Не нужно упрекать актрису в том, что у нее есть поклонники. К тому же я предпочитаю быть обыкновенной мисс Ли, в будущем – миссис Гудвин.
– Извините, – сказал Фрей. – Мне трудно представить, что вы превратитесь в обычную кейптаунскую домохозяйку. Это вам как-то не подходит…
– А могу я спросить, что мне подходит?
Фрей уже откровенно рассматривал ее. Он не собирался об этом говорить, но она казалась ему обворожительной, а ведь рано утром большинство женщин выглядит не лучшим образом.
Трехдневный отдых на море уже сотворил чудо. Глаза Андры сияли, кожа приобрела золотистый оттенок. Девушка загорала и купалась каждый день. Фрей часто любовался ее великолепным молодым телом в ярко-голубом бикини. Андра казалась ему бледно-золотой статуей. Густые вьющиеся волосы были завязаны голубой ленточкой, и эта прическа делала ее похожей на подростка. Она действительно расцвела. И, кроме того, в ней уже не чувствовалось той нервозности, которая была так заметна в первый вечер. Узкие голубые джинсы и хлопчатобумажная майка очень шли ей.
– Вы ассоциируетесь для меня с фотографией, которую печатали во всех газетах. Там вы танцуете в Венеции, на мраморном полу дворца. В широком платье, цветок в волосах. Потрясающе!
– А, это… – проговорила она с иронией. – Я не такая. Это идея моего продюсера. Он считал, что такой меня хочет видеть публика.
– Я тоже принадлежу к обожающей вас публике.
