— Я… дам его тебе, если ты примешь ванну. Дункан застыл в полном недоумении.
— Ванну? Но ведь сейчас июнь, а не июль. За каким дьяволом мне мыться?
— А при чем здесь июль?
— Я принимаю ванну дважды в год, — сообщил Дункан. — В последний день января и в последний день июля. А почему ты хочешь, чтобы я изменил своим привычкам и вымылся в середине июня?
— Потому что… от тебя не очень хорошо пахнет.
— Что?!
— Я сказала…
— Я слышал, что ты сказала! Не глухой. Но что ты имеешь в виду, черт подери?
Элайна лежала в неудобной позе: руки закинуты за голову, бедра и ноги придавлены к кровати. Жертвенная овца, да и только! Она потеряла терпение.
— Я имею в виду то, что от тебя воняет! Даже находиться рядом с тобой не желаю и не дам тебе ключа, пока ты не примешь ванну!
Дункан отстранился и удивленно взглянул на жену. Он не ожидал, что она способна сказать такое, однако уступать не собирался.
— Ты отказываешь мне, своему мужу, в законных правах?
— Я тебе ни в чем не отказываю, но если ты не сделаешь мне любезность и не примешь ванну, я не…
— Ты мне отказываешь! — Дункан грозно нахмурился.
— Нет, я… — Договорить Элайна не успела. Дункан, внезапно отпустив ее, соскочил с кровати.
— Что ж, посмотрим! — Он начал собирать разбросанную по полу одежду.
Сев, Элайна встревожено наблюдала, как одевается муж.
— Что ты собираешься делать? — спросила она и, когда Дункан волком глянул на нее, внутренне сжалась. Он уже почти оделся и Элайна, собравшись с духом, задала еще один вопрос: — Хочешь расторгнуть наш брак?
Она вздрогнула. Если Дункан и в самом деле так поступит, последствия будут ужасными. Ей придется с позором вернуться в Уайлдвуд, а маме — до конца дней жить с негодяем Гринведдом. Нет, этого нельзя допустить! Элайна подняла глаза к пологу, где лежал ключ.
— Расторгнуть, говоришь? — Дункан рывком повернулся к ней. — Это было бы страшной глупостью. Чертова простыня уже наверняка свисает с перил. Не забыла про нее? Про простыню, которую сшила твоя мама, а я запятнал своей кровью?
Элайна с облегчением вздохнула. Значит, он не собирается расторгать брак.
— Тогда что ты задумал? — спросила она, но ответа так и не последовало. Одевшись, муж устремился к двери.
Громко захлопнув ее, Дункан поднял руку, понюхал подмышку и нахмурился. От него пахло именно так, как должно было пахнуть в июне. Однако женушке этот запах не нравится. Она предпочла бы, чтобы он вымылся и напудрился, как какой-нибудь расфранченный английский денди. Нет уж, не бывать этому! Если Дункан уступит ей в этом, Элайна заставит его носить штаны. Гадкое и неприличное изобретение. Тело не дышит, то, что должно быть скрыто от посторонних глаз, выставлено наружу. Ни один уважающий себя шотландец ничего подобного не наденет!
