– С чего это я должна перед тобой отчитываться? Я свободная женщина, совершеннолетняя, и поступаю так, как считаю нужным. Отойди.
– Нет, – сказал Джон тихо.
Марго удивленно посмотрела на него. Теперь он, казалось, успокоился. В его глазах стояло твердое решение объясниться, объясниться немедля, но он уже не был зол. Трудно представить, чего это ему стоило! Марго была поражена.
В то же время сама она продолжала сердиться на него. Она зло взглянула на Джона и сжала губы, снова принявшись за сборы.
– Тебя кто-нибудь позвал?
– Нет.
– Почему же тогда ты так взбешена и собираешь свои вещи?
Марго не собиралась ничего объяснять ему.
– Тебя кто-нибудь обидел?
Да. Догадайся кто. Марго продолжала укладываться.
– Если ты расскажешь мне, в чем дело, я все устрою.
– Ты уже все устроил.
– Я уже... что?
Он ждал дальнейших разъяснений.
– Все устроил. С нами. Нашей жизнью. Пегим. И Пассией! – Выкрикивая это, Марго запихнула последние вещи в чемодан и резко застегнула на нем молнию. Оставалось неупакованным только ее кружевное белье.
– Какая же связь между Пассией и тем, что ты уселась на пегого, а сейчас собираешь чемоданы?
Марго уставилась на него. Неужели он ничего не понял?
– А почему ты здесь, наверху, со мной, когда Пассия там на лошади?
– Потому что ты убежала, а я должен знать, зачем ты, черт побери, стала рисковать своей шеей, если я прямо запретил тебе ездить на этом проклятом пегом жеребце... И ты была со мной согласна... тогда. Что изменилось?
– Это ты выскочил из-за стола и умчался к своей Пассии, как только заслышал ее имя.
– Я извинился перед тобой, прежде чем уйти.
– И убежал к своей Пассии!
Джон тупо уставился на Марго. Потом просиял.
– Марго?.. Ты... ревнуешь? – Его голос вдруг стал нежным.
Она не хотела говорить, даже начала как-то дергаться, чтобы выдавить из себя что-нибудь другое, но не сдержалась.
– Да! И очень сильно! – Не успела она выкрикнуть, как расплакалась. Как унизительно!
– Дорогая, как же ты могла ревновать? – спросил ласково Джон, подходя и пытаясь обнять ее.
Эта нежность ее доконала. Марго отвернулась и плюхнулась на кровать, зарывшись в сложенное там белье. Она знала, во что теперь превратилось ее лицо: красные нос и глаза – как отвратительно! Джон поступил по-джентльменски: он понял ее отказ и отпустил ее. Достаточно одного взгляда на ее раскисшее лицо, и больше он не сможет по-старому относиться к ней.
Он предложил ей свой платок.
– Не плачь, милая. Не надо.
Марго взяла платок и отошла к окну. Она села посередине дивана, перед окном, из которого открывался великолепный вид на окрестности. Марго раньше даже не замечала, какой с этого места хороший вид.
