– А ты мне скажешь, когда будет можно начинать?
– Ты сам поймешь.
– Марго...
– Я тебе скажу, когда ты можешь сказать мне.
– Ты всегда будешь такой до смешного умной?
– Нет, просто сейчас такая полоса.
Джон отвернулся, сосредотачиваясь, потом снова посмотрел на Марго и сказал:
– Ну, уж с этим-то я справлюсь.
– Это как раз тема всего нашего разговора – ты можешь справиться со всем, с чем захочешь.
– Нет, – произнес Джон серьезно, – кое-что не в моих силах.
– Ты не любишь убеждать людей в обратном, если они слишком высокого мнения о себе, потому что сам уязвим.
Продолжая обнимать Марго, Джон долго смотрел куда-то в темноту. Теперь Марго поняла, что он имел в виду, когда говорил, что она оставила его, хотя продолжала быть рядом. Он сам, не выпуская из рук, оставил ее. Марго взглянула Джону в лицо, стараясь понять, что так могло отвлечь его.
Джон моргнул. Потом наклонил голову, и Марго показалось, что его глаза блестят в густой тени, отбрасываемой его ковбойской шляпой.
– Я не хочу выпускать тебя из рук до конца жизни, – прошептал он.
– Первые шестьдесят лет это будет смотреться странно.
Джон улыбнулся.
– Ты шутишь, потому что не веришь мне до конца.
– Возможно.
Джон с облегчением вздохнул и, расплывшись в улыбке, переменил тему:
– Ей-Богу, если я сейчас не съем чего-нибудь, я умру. Послушай-ка, что это мы торчим в темной, холодной ночи вместо того, чтобы сидеть сейчас за тарелкой чего-нибудь вкусненького?
Марго напомнила ему:
– В той лачуге я не ела ничего из-за грязи, выходит, сегодня я съела один-единственный сэндвич с чашкой кофе.
– Тогда пора, скажем, «пообедать». Давай двигать отсюда.
Он поднял ее шляпу, взял Марго под руку и подвел к двери, затем открыл ее перед Марго и, пропустив даму вперед, вошел за ней следом.
Джон стал каким-то другим, Марго это чувствовала. Что с ним произошло, пока он смотрел в темноту? Теперь он даже дотрагивался до нее как-то по-другому, как до своей собственности, что ли. И вокруг он смотрел не так, как раньше. Они повесили шляпы в гардеробе, оставили там же куртки и поднялись наверх, в свои комнаты, чтобы умыться и переодеться.
Марго выбрала зимнее теплое техасское платье из гладкой шерстяной ткани оранжевого цвета и туфли в тон ему. Забрав волосы во французский пучок, в уши она вставила сережки с крупными жемчужинами, к которым были подвешены по три жемчужины помельче.
Губную помаду Марго выбрала под цвет платья, глаза же только слегка подвела, использовав минимум косметики.
