Жизлен похолодела. Лишь сверхъестественная сила воли помогла ей удерживать поднос, чтобы он не дрожал у нее в руках. Она искоса взглянула на хитрое, остроносое, как у хорька, лицо Трактирщика, на его испорченные зубы, и, не стесняясь в выражениях, сказала все, что она о нем думает. На сочном вульгарном французском, который выучила в парижских трущобах.
Теперь Трактирщик посмотрел на нее с уважением.
— А-а, вот это по-французски. Очень непонятный язык
Он открыл дверь, и Жизлен с ужасом поняла, что Николас Блэкторн, будто нарочно занял любимую комнату Элин. У нее не было выбора. Бросившись бежать, она бы лишь привлекла к себе внимание, а это было опасно. Придется ей опустить голову, держать язык за зубами и надеяться, что он ее не вспомнит.
Мгновение ей казалось, что гостиная пуста. Освещенная только неярким пламенем очага, комната, несмотря на обитые розовым шелком стены, выглядела мрачной.
— Ты должен выучить французский, Трак, — вдруг произнес чей-то голос. — Тогда то, что она сказала, произвело бы на тебя еще большее впечатление. Она назвала тебя сыном похотливой обезьяны, лишенным признаков, отличающих мужчину, и посоветовала впредь питаться ослиным дерьмом.
Жизлен выпустила из рук поднос.
К счастью, Трактирщик, твердо уверенный, что только ему принадлежит право прислуживать хозяину, успел подхватить его, и поднос не упал на пол. Она осталась стоять в двери, и он обошел ее, неодобрительно ворча.
Он расположился на розовой расшитой кушетке леди Элин. Пыльные черные сапоги с налипшими комьями грязи успели испачкать тонкую материю, и судя по всему, он совершенно не собирался их снять. Ноги у него были очень длинными, впрочем, это она как раз помнила. Он был очень высок, когда ему было двадцать два, а с возрастом мужчины не становятся ниже ростом.
Лицо Жизлен осталось бесстрастным, хотя сковавший ее страх заставил ее бедное мужественное сердце замереть. Приказав себе быть храброй, она сделала шаг вперед, к свету, и позволила ему себя оглядеть.
Она не хотела смотреть на него. Сложив перед собой руки, она глядела в огонь, чувствуя как его глаза скользят по ее стройной фигуре. Только бы он не заметил легкой дрожи, с которой ей не удается справиться. Только бы не разглядел вызова в гордом развороте плеч, не распознал смертельной ненависти, охватившей ее душу.
— Я бы не сказал, что она бриллиант чистой воды, а Трак? — не без досады произнес он.
— Да, сэр, — согласился Трактирщик, колдуя над подносом с едой. — А я и не поверил, когда услыхал, что она какая-то там особенная. Тут есть одна горничная, Бетси, вот это я понимаю, лакомый кусочек.
