— Почему ты проклинаешь его? — спросила Жизлен, чувствуя, что ее покою приходит конец. — Если тебе не хочется, чтобы он приезжал сюда, не лучше ли сказать ему об этом прямо.
— Он уже здесь, кроме того, незамужняя женщина в таких вопросах лишена права голоса. Хоть я и живу в Энсли-Холле, но на самом деле дом будет принадлежать моему брату Кармайклу до тех пор, пока я не выйду замуж. Если я останусь старой девой, он перейдет к его детям, если выйду замуж, — то стану здесь полноправной хозяйкой. Но я рада, что могу жить здесь с Бинни. И если цена, которую я буду вынуждена платить за пребывание здесь, ограничится необходимостью удирать, когда явится какой-нибудь наглый дальний родственник, то я охотно ее заплачу.
— Не слишком охотно, — заметила Жизлен.
— Да, не слишком, — согласилась Элин. Если бы это был не Николас Блэкторн! Он — самая темная овечка в нашем стаде, негодяй, готовый скомпрометировать любую здоровую женщину от шести до шестидесяти, которой случится оказаться в одном с ним графстве! — Низкий, бессердечный, насквозь циничный негодяй, и именно он-то и выставляет меня из моего… Ты плохо себя чувствуешь, Жизлен? — внезапно забеспокоилась она.
Жизлен поспешила сесть в кресло.
— Все в порядке, — с трудом выговорила она. — Расскажи мне поподробней о твоем братце.
— Господи, он натворил столько недостойных дел, что мне скорей всего не известна и половина. Он последний из безумных Блэкторнов, из северной ветви их рода. Он настоящее чудовище — холодный, себялюбивый, и неописуемо безнравственный. Ах, лучше бы он не был моим родственником…
— Жизлен, взяв себя в руки, постаралась поддержать разговор.
— Из-за того, что он компрометирует тебя?
— Вовсе нет! Просто он такой повеса, и так неприлично красив, что я бы наверное не сумела… нет, думаю все же сумела бы устоять. Конечно, принято говорить, что перед распутниками трудно устоять, — продолжала рассуждать Элин, — но я думаю, что жить с ними невозможно. С Николасом во всяком случае наверняка. При всей его красоте у него какие-то очень… неприятные глаза. Тебе не кажется?
— Я его никогда не видела, — еле выдавила из себя Жизлен, крепче сцепляя руки под большим белым фартуком. Элин не должна догадаться, что это ложь.
— Ну конечно, не видела. И сейчас не увидишь. Он приехал несколько часов назад пьяный в стельку, и теперь храпит в одной из спален, так, что стены трясутся. Ну а мы пока удерем, спрячемся и подождем, чтобы он убрался на континент.
