– Помнишь, но все же так приятно об этом думать. Пять сотен! Куда бы нам их пристроить? Если мы их получим, ты позволишь мне купить портативную мойку для посуды?
– Хочешь сказать, что тебе до смерти мыть посуду?
– О нет, – простонала она. – Обожаю мыть посуду в вашей мини-раковине. Это мой ежедневный праздник…
* * *
Оглашение завещания должно было состояться в библиотеке на втором этаже. Беннет проводил Майлза и Полу наверх, где, поднявшийся из-за антикварного стола Филип Розен с улыбкой подал им руки.
– Как раз вовремя. Прекрасно. Присаживайтесь: мы вскроем конверт, как только придет Роксанна.
Они уселись в кресла, а Филип вновь занялся своими бумагами. Пару минут Пола сидела спокойно, подавляя в себе надежды на возможное упоминание в завещании. Потом вспомнила похороны и, повернувшись, посмотрела на угловую полку с коллекцией фарфоровых фигурок. Там на своем месте – посредине – стоял флакон с молчаливо вопящими на пузатых стенках гротескными головами Горгоны. И снова она задумалась над религиозным символом вещицы и странностью обычая выливать содержащееся в нем масло на гробы. Она подумала о человеке в черном дерби, пристально глядевшим на нее от могилы Дункана Эли. Пола решила, что если человек в черном – типичный адепт этой конфессии, то стоит держаться от нее подальше.
Она потянулась было за сигаретой, но, глянув на Майлза, молчаливо просматривающего «Ньюс-уик», с неохотой отбросила мысль о никотине. Ее беспокойный взгляд устремился к выходу комнаты, и она вспомнила канун Нового года и стоящего там Робина. Сейчас тот страх показался глупым, но она помнила, как неприятно и вполне реально подействовал он на нее тогда.
Она перевела взгляд на книжные полки рядом с дверью. Во второй снизу стоял ряд книг в кожаных переплетах, говорящих о том, что им по меньшей мере сто лет. Некоторые казались еще старше, относясь, по-видимому к восемнадцатому веку. Прищурясь, она попыталась было разобрать мелкий шрифт на корешках, но едва успела прочесть пару слов, как в комнату вошла Роксанна.
– Прошу извинить за опоздание, – произнесла она, занимая место рядом с Полой, – но из Чикаго позвонила одна из дальних кузин Дункана и мне пришлось сообщить ей о происшедшем. Я совершенно забыла о ее существовании и это лишь усложнило мне задачу.
– Никто не в силах помнить всех родственников, – заметил Филип. – Итак, все готовы и я вскрываю конверт! Подняв нож с костяной рукоятью, он взрезал клапан большого плотного конверта.
