— Алекса, — прошептал он, когда оба уже находились у порога наслаждения. — Александра.
— Привет! — Джеймс отвел золотистые шелковые волосы Алексы в сторону, потому что хотел снова видеть ее глаза.
— Привет.
— Это было очень приятно, — ласково прошептал он.
— Да.
— Необычно.
— Да, — тихо согласилась Алекса. — Очень необычно. Очень приятно.
«Приятно, — подумала Алекса, внезапно полюбив это слово, прежде всегда казавшееся ей несколько ироническим. — Как вечно советуют мудрые взрослые: если ты не можешь сказать о чем-то: „Приятно“, — лучше промолчи. Наверное, именно поэтому провозглашение чего-нибудь „приятным“ всегда носит оттенок снисхождения и легкой похвалы. Но произнесенное мягким шепотом „приятно“ в устах Джеймса совсем не звучит иронически, тем более снисходительно. Оно звучит и нежно, и как-то по-особенному, и гораздо лучше, чем ложь о любви, обычно выдаваемая мне в неловкие минуты растерянности после занятия любовью. Сейчас же эти мгновения были прекрасны: так естественны, так откровенны, так приятны… пока на лице мужчины не появилось серьезное выражение. О, Джеймс, только не превращай их в обычную банальщину словами ложной любви! Особенно теперь, когда мы оба знаем, что ты в нее не веришь».
— Что? — переспросила Алекса, удивив Джеймса резкостью своего тона.
— Ты знаешь о проблеме, возникающей, когда тебя соблазняют в чужой постели?
— Нет.
— Это то же самое, что твоя проблема на яхте: ты не можешь уйти, даже если считаешь, что для тебя вечеринка окончена.
— Я-ясно, — почувствовав огромное облегчение, спокойно и благодарно протянула Алекса.
Джеймс не собирался врать о любви. Просто он в очередной раз давал ей возможность выбора: заняться тем, что в данную минуту наиболее важно для Алексы. Джеймс был совершенно прав, оставив ее днем в саду. И сейчас… неужели Стерлинг догадался, что ей всегда хочется, чтобы любовник сразу же уходил, предпочитая свое уединение парадоксальному чувству жуткого одиночества, которое наваливалось на Алексу, если мужчина оставался? Да, очевидно, Джеймс это понял. Может быть, потому что и сам предпочитал в такие минуты уединение? Алекса поняла, что это именно так.
Но сегодняшняя ночь была иной… для них обоих. Сегодня Джеймс не хотел уходить. Он спрашивал у Алексы разрешения остаться… если, конечно, он ей нужен.
— Я начинаю думать, что ты очень приятный человек, — ласково произнесла она и про себя добавила: «Очень приятный, очень нежный, очень деликатный, в общем, самый-самый».
